Марфицин П.Г., Тимченко В.А. Рапорт об обнаружении признаков преступления: уголовно-процессуальный и оперативно-разыскной аспекты
Марфицин Павел Гоигорьевич Marfitsin Pavel Grigoryevich
доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры уголовного процесса и криминалистики Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского (603115, Нижний Новгород, ул. Ашхабадская, 4)
E-mail: pavel@marfitsin.ru
Тимченко Владимир Александрович Timchenko Vladimir Aleksandrovich
доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры уголовного процесса и криминалистики Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского (603115, Нижний Новгород, ул. Ашхабадская, 4)
E-mail: upik-unn@mail.ru
Рапорт об обнаружении признаков преступления: уголовно-процессуальный и оперативно-разыскной аспекты
The official report about detection of signs of a crime: criminal procedure and operational search aspects
Рассматриваются проблемные вопросы, связанные с реализацией одного из поводов для возбуждения уголовного дела — сообщения о совершенном или готовящемся преступлении, полученного из иных источников.
Ключевые слова: уголовное судопроизводство, повод для возбуждения уголовного дела, рапорт о совершенном преступлении, оперативно-разыскная деятельность.
С момента вступления в силу УПК РФ в правоприменении используется принципиально новый для уголовного судопроизводства повод для возбуждения уголовного дела, который сформулирован в пункте 3 части 1 статьи 140 УПК РФ. В теории уголовного процесса имеют место попытки исследования его правовой сущности. При этом высказываются не совпадающие мнения . В связи с этим считаем необходимым тезисно высказать некоторые суждения, касающиеся уголовно-процессуальной и оперативно-разыскной сфер использования этого предписания.
Формулировка повода — «сообщение о совершенном или готовящемся преступлении, полученное из иных источников» — выглядит многообещающей и позволяет включить в него всю информацию об уголовно наказуемых деяниях, которая не вошла в поводы, изложенные в пунктах 1, 2 и 4 части 1 статьи 140 УПК РФ. Ранее такого не
было. В части 1 статьи 108 УПК РСФСР был изложен ограниченный (в основном) перечень источников информации, которые допускались в качестве начального этапа уголовно-процессуальной деятельности. Вслед за этим и на ведомственном уровне (в частности, в инструкциях по приему и регистрации сообщений о преступлениях) все поступающие сообщения о преступлении подразделялись на поводы для возбуждения уголовного дела и иную информацию.
И.Р. Дмитриев именует рассматриваемый нами повод «свободным» особо подчеркивая, что это «такой элемент системы поводов, который позволяет этой системе улавливать максимальное число сведений о признаках преступления» . В дальнейших суждениях автора содержатся критические замечания, относящиеся к формулировке статьи 143 УПК РФ, а также свое видение этого повода, которое в значительной мере напоминает содержащееся в УПК РСФСР непосред-
ственное обнаружение признаков преступления. Мы согласны с тем, что тот повод был более «свободным» и не вызывал особых затруднений в использовании.
Законодатель изменил подход в рассматриваемом вопросе, но это, как нам представляется, породило больше вопросов, нежели способствовало правоприменению. Дело в том, что информация, поступающая в правоохранительные органы, может содержать сведения не только об уголовно наказуемом деянии, но и административном правонарушении, дисциплинарном проступке и др. Уголовное судопроизводство интересует только первая из названных. То есть требуется своего рода «отсев» поступающих сведений, их сортировка. Очевидно, осознавая это, законодатель сформулировал еще одно правило, разместив его в статье 143 УПК РФ. Получив сообщение о совершенном или готовящемся преступлении из иных источников, должностное лицо обязано составить рапорт, причем не по факту поступления этой информации, а, как это предписано законом, об обнаружении признаков преступления. Здесь мы не можем согласиться с мнением о том, что рапорт составляется в момент получения первичной информации . Как нам представляется, именно при этом и должен происходить отбор сведений, значимых для уголовного судопроизводства.
Но возникает неясность: на основании чего лицу, получившему информацию, предстоит сделать вывод об обнаружении признаков преступления? Хорошо, если фактические данные об этом содержатся в сообщении в нужном объеме. Представляется, что в такой ситуации категории «сообщение» и «рапорт» можно рассматривать соответственно как «содержание» и «форма». А если необходимых сведений нет или их недостаточно? В этом случае возникает необходимость в осуществлении проверочных действий. Может ли данная проверка именоваться уголовно-процессуальной? Считаем, что нет. Данный вывод основывается на толковании следующих положений закона. В частях 1, 2 статьи 144 УПК РФ речь идет о возможности проверки сообщения о преступлении. Таким образом, осуществление процессуальной проверки сообщения законодателем предполагается. Но согласно пункту 43 статьи 5 УПК РФ сообщением в контексте частей 1 и 2 статьи 144 УПК РФ является рапорт об обнаружении признаков преступления, а не сведения об этом, полученные из иных источников. Таким образом, процессуальной проверке может быть подвергнут только он.
В теории уголовного процесса понятие повода всегда связывалось с началом уголовного судопроизводства. Ныне в рассматриваемых нами случаях повод, изложенный в пункте 3 части 1 статьи 140 УПК РФ, уголовно-процессуальных отношений не порождает и его проверка должна осуществляться вне сферы уголовного судопроизводства.
В связи с этим возникает и ряд сопутствующих вопросов:
1. Возможно, поводом является рапорт, а не сообщение о преступлении, поступившее из иных источников?
2. Как быть, если в сообщении не обнаружены признаки преступления?
3. Если рапорт составляется при наличии достаточных данных, указывающих на признаки преступления (т. е. содержит основания для возбуждения уголовного дела), то зачем осуществлять его дальнейшую проверку? И другие.
Исследование сущности положений, выраженных в пункте 3 части 1 статьи 140 и статье 143 УПК РФ, напоминает характеристику повода для возбуждения уголовного дела, который в УПК РСФСР именовался «непосредственное обнаружение признаков преступления». Особенность этого повода состояла в том, что информация о признаках преступления возникала в ходе служебной (административной, оперативно-разыскной,уголовно-про-цессуальной и др.) деятельности органа дознания, следователя, прокурора. По сути (в интерпретации УПК РФ) это и есть информация, полученная из иных источников. По смыслу УПК РСФСР о непосредственном обнаружении признаков преступления как о поводе для возбуждения уголовного дела можно было говорить в тех случаях, когда эта информация, как правило, была достаточна для принятия процессуального решения (соответствующее требование имеется и в ст. 143 УПК РФ). Непосредственное обнаружение признаков преступления имело место, например, в случае выезда следственно-оперативной группы на место происшествия при поступлении сообщения по телефону. В правоприменительной практике во многих случаях обнаружение признаков преступления оформлялось рапортом. Так, оперуполномоченный уголовного розыска, после получения и проверки информации об изготовлении и сбыте наркотических средств, обращался к начальнику органа дознания с рапортом, в котором обосновывалась необходимость возбуждения уголовного дела. Начальник органа дознания, усмотрев признаки преступления, давал указание о регистрации этой информации. Если установленные данные не выступали достаточными для принятия решения, материалы возвращались на дополнительную проверку, не являющуюся процессуальной. В некоторых случаях, вопреки общепризнанным требованиям, официальный документ, фиксирующий непосредственное обнаружение признаков преступления, не составлялся, поскольку в этом не усматривалась практическая необходимость. Например, при выявлении признаков преступления в ходе осмотра места происшествия следователь не составлял никакого дополнительного документа, а регистрации в дальнейшем подвергался протокол осмотра. Такая практика не заслуживала осуждения потому, что она правильно отражала замысел законодателя. Кстати, и предложенный в УПК РФ рапорт как до-
Марфицин П.Г., Тимченко В.А. Рапорт об обнаружении признаков преступления: уголовно-процессуальный и оперативно-разыскной аспекты
Марфицин П.Г., Тимченко В.А. Рапорт об обнаружении признаков преступления: уголовно-процессуальный и оперативно-разыскной аспекты
кумент не является характерным для деятельности следователя или прокурора. Возможно, это послужило одной из причин для введения в дальнейшем еще одного повода для возбуждения уголовного дела: постановления прокурора о направлении соответствующих материалов в орган предварительного расследования для решения вопроса об уголовном преследовании.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
На наш взгляд, по своему назначению рапорт — это в большей степени форма отражения обнаруженных признаков преступления, сродни устному или письменному оформлению заявления (ст. 141 УПК РФ). Представляется, что в пункте 1 части 1 статьи 140 УПК РФ речь идет о заявлении как юридическом факте, а не документе. И, напротив, в статье 141 УПК РФ заявление в большей степени рассматривается как документ. Аналогичным, наверное, должно быть соотношение понятий «обнаружение признаков преступления» и «рапорт».
В связи с этим вызывает интерес точка зрения авторов одного из комментариев к Уголовно-процессуальному кодексу. Первоначально они говорят о том, что в рамках рассматриваемого повода может быть реализована оперативно-разыскная информация. При этом особо подчеркивают, что результаты ОРД, представляемые для решения вопроса о возбуждении уголовного дела, должны содержать достаточные данные, указывающие на признаки преступления, а именно сведения о том, где, когда, какие признаки и какого именно преступления обнаружены, при каких обстоятельствах имело место обнаружение признаков преступления и т. д. Формально эта информация получит статус повода лишь в случае констатации того, что обнаружены достаточные данные, указывающие на признаки преступления, то есть в рапорте, который «подытоживает собой серию оперативно-разыскных проверок и не требует дальнейшего исследования при помощи дополнительных проверочных действий» . Этот подход полностью соответствует нашей позиции. Он логичен и удобен. Особо отметим, что такая деятельность осуществляется в рамках закона об ОРД, где определены свои средства и сроки проверки.
Но далее авторы указывают, что рапорт составляется в момент получения первичной информации о преступлении. И эта информация, если она не получена в рамках специальной познавательной деятельности, должна быть обязательно проверена . То есть во втором случае соотношение рапорта и сообщения о преступлении определяется как форма и содержание. Это представляется неправильным, поскольку не предполагает того отсева информации, о котором мы говорили выше. Негативные стороны данного подхода достаточно часто проявляются в правоприменении. Например, в дежурную часть органа внутренних дел из больницы скорой помощи поступило сообщение о доставлении гр. Б. с рваной раной предплечья. Об этом был составлен рапорт в порядке статьи 143 УПК
РФ, то есть образовался повод для начала уголовно-процессуальной деятельности. В ходе проверки выяснилось, что полученная травма носит бытовой характер. В связи с этим в возбуждении уголовного дела необходимо отказать, оформить и зарегистрировать соответствующие материалы. Возникает вопрос: а нужно ли было составлять рапорт, поскольку в этом деянии отсутствуют признаки преступления, следовательно, порождать уголовно-процессуальные отношения, а затем прекращать их? Исходя из содержания статьи 143 УПК РФ этого делать не следовало. Но практика идет чаще этим, менее эффективным и более затратным путем.
Кстати, далеко не последовательны в этих вопросах и ведомственные нормативные акты. Например, Административный регламент МВД РФ представления государственной услуги по приему, регистрации и разрешению заявлений, сообщений и иной информации о преступлениях, об административных правонарушениях, о происшествиях в одних случаях обязывает сообщение о выявленном преступлении оформлять рапортом в соответствии с УПК РФ (п. 56 Регламента); в других случаях — говорит о немедленном составлении рапорта о поступившем сообщении о преступлении и передаче его для дальнейшей проверки (п. 60 Регламента); в третьих ситуациях предписывает в случае неподтверж-дения поступившей первоначально информации, а именно — отсутствия признаков преступления, составить соответствующий рапорт, на основе которого руководитель органа может принять решение о приобщении материалов проверки в специальное номенклатурное дело (п 79.4.3, 96 Регламента). Последнее правило явно противоречит предписаниям, содержащимся в УПК РФ.
Исправить ситуацию можно, как нам представляется, одним из двух способов. Либо скорректировать закон, например, удалив из статьи 143 УПК РФ фразу «об обнаружении признаков преступления». Либо сформулировать четкие разъяснения практическим работникам и тем самым создать единообразное правоприменение. Надеемся, что выбранный подход будет эффективным.
Примечания
2. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / под общ. ред. В.В. Мозякова. М., 2002.
3. Рыжаков А.П. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. 2-е изд., изм. и доп. М., 2002.
4. Дмитриев И.Р. «Свободный» повод для возбуждения уголовного дела: автореф. дис. … канд. юрид. наук.
Н. Новгород, 2005.
5. Курс уголовного судопроизводства: учебник: в 3 т. / под ред. В.А. Михайлова. М., 2006. Т. 2: Досудебное и судебное производство.
2. The comment to the Code of criminal procedure of the Russian Federation / under a general ed. of V.V. Mozyakov. Moscow, 2002.