Сергей Пищук. Фото: оперативная съемка
В Новосибирской области вынесен приговор адвокату, который ссуживал деньги клиентам, а затем отнимал их квартиры по фиктивным соглашениям об отступном. Адвокат АП Новосибирской области 50-летний Сергей Пищук признан виновным в четырех эпизодах по ч. 4 ст. 159 и ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ (мошенничество в особо крупном размере, покушение на мошенничество).
Пищук, как следует из материалов дела, в своем адвокатском кабинете выдавал займы под залог жилья. Суммы варьировались от пары сотен тысяч рублей до нескольких миллионов. Своих жертв он выбирал среди юридически безграмотных граждан. Защитник убеждал их оформить на свою помощницу доверенность с полномочиями по регистрации любых сделок с недвижимостью у определенного нотариуса.
После выдачи займов защитник уклонялся от получения платежей или предоставлял заемщикам якобы беспроцентную отсрочку. Тем самым адвокат искусственно создавал условия для начисления неустойки, которая составляла 2-7% в день. После этого Пищук заключал соглашения об отступном со своей помощницей, у которой были доверенности от должников. По условиям соглашений заемщики передавали в счет долга свое жилье по существенно заниженной стоимости. Разумеется, сами они об этом ничего не знали.
В ходе предварительного следствия удалось установить четверых потерпевших, лишившихся жилья в 2013–2015 годах. Недвижимость была переоформлена на Пищука. Еще в одном случае юриста постигла неудача. Хозяйка жилплощади предусмотрительно написала заявление в Росреестр о личном участии при регистрации любых сделок с ее недвижимостью.
Судебный процесс по делу Пищука проходил в закрытом режиме. Свою вину адвокат не признал.
Центральный районный суд Новосибирска приговорил Пищука к 5 годам колонии общего режима со штрафом в 200 000 рублей.
Ранее все соглашения об отступном по искам потерпевших признаны судами незаключенными, пострадавшие восстановлены в своих правах на жилье.
В ходе следствия помощница адвоката Татьяна Волкова полностью признала свою вину. В октябре прошлого года Центральный райсуд Новосибирска приговорил ее к трем годам лишения свободы условно.
Последние годы в Новосибирске расследовали ряд громких преступлений: дело НИИТО, дело директора планетария, дело Покушалова, дело 1500 квартир. Фигурантов этих преступлений заключали в СИЗО, не выпуская их под домашний арест Читать в полной версии Фото: nsn.fm
РБК Новосибирск обратился к новосибирским адвокатам с вопросом — оправданы ли такие меры, почему при избрании меры пресечения судьи предпочитают вне зависимости от личности подозреваемого и тяжести подозрений, поместить его в СИЗО.
Ирина Гребнева, адвокат Сергея Поскочина (дело НИИТО):
— Заключение под стражу — исключительная мера наказания, которая должна применяться прежде всего с учетом общественной опасности лица, привлекаемого к уголовной ответственности.
У нас сформирована такая судебная практика, когда решающим является тяжесть предъявленного обвинения, а оценка данных о личности обвиняемого или подозреваемого судами носит формальный характер.
Следствие приводит формальные голословные доводы: может скрыться, может оказать давление на свидетелей, уничтожить доказательства, а суды не требуют убедительных доказательств этого.
По делу клиники Мешалкина, к сожалению, не подлежит применению исключение о запрете на заключение под стражу по экономическим преступлениям, поскольку обвиняемые формально привлекаются не за преступления из предпринимательской деятельности.
Однако, безусловно, если следовать букве закона, то судами при избрании меры пресечения должны учитываться данные о личности обвиняемых, положительные характеристики и высокая репутация, привлечение к уголовной ответственности впервые. На мой взгляд, с учетом наличия данных обстоятельств судом может быть избрана мера пресечения, не связанная с лишением свободы: залог, домашний арест, подписка о невыезде и надлежащем поведении.
Михаил Багмет, адвокат Ларисы Стыниной (дело 1500 квартир):
— В России практика арестов людей, которые подозреваются в хищении, повсеместна. Людей арестовывают вне зависимости от рангов и должностей. Арест — это степень давления на человека, подавление воли. Признательные доказательства, как говорят, царица доказательств, добиться их проще, чем разбираться и выяснять, прав человек или виноват.
На мой взгляд, в России из омбудсменов никто, кроме Титова, не защищает активно людей бизнеса и заслуженных деятелей. Роль омбудмена минимальна, они стараются не вмешиваться. Если, конечно, вскрывается вопиющий факт беззакония, на который кто-то сверху обратил внимание, там можно и «присоседиться». У нас часто омбудсмены служат этаким «почтовым ящиком», — написали, ответили, мол, проверили, все законно.
Обычно в России так: арестовали человека, и все сразу решили, что он виновен, он расхититель. Каждый пытается эту ситуацию отодвинуть от себя и не участвовать в ней.
Елена Добрицкая, адвокат Сергея Масликова, экс-директора Новосибирского планетария:
— Россия — страна вечных парадоксов. Руководство не устает декларировать поддержку науки и бизнеса. А происходит обратное. Как только со стороны государства, в лице правоохранительных органов появляются хоть какие-то претензии, зачастую не обоснованные, предпринимателя или ученого сразу пытаются изолировать от общества, не дав возможности работать.
Законодатель постоянно вносит поправки в уголовный и уголовно-процессуальный кодексы для облегчения положения лиц, подозреваемых в совершении экономических преступлений. Правоприменители на эти поправки реагируют неохотно. В их сознании все, кто хоть сколько-нибудь преступил закон, должны быть изолированы и помещены в среду откровенных уголовников.
Ни масштаб личности, ни заслуги перед обществом, ни тяжесть проступка не имеет значения. На одной ступени стоят уголовник и врач, спасший не одну сотню человеческих жизней.
К сожалению, такое положение дел по всей стране. Законодательством установлено, что помещение лица, к которому имеются претензии, в следственный изолятор или под домашний арест возможно в исключительных случаях. Только тогда, когда есть достаточные основания полагать, что лицо намерено скрываться от органов следствия и суда, иным образом препятствовать производству по делу, либо намерено в дальнейшем заниматься преступной деятельностью. Эти предположения должны подтверждаться конкретными фактами. Так написано в законе. На деле суду достаточно одних только предположений следователя, не подтвержденных фактами.
Ася Патерик, адвокат Натальи Малиновской:
— В России не работает презумпция невиновности и институт домашнего ареста. В Москве институт применения домашнего ареста применяют более активно, на перифирии механизм слабо отработан.
Часто можно было бы оставлять человека под подпиской о невыезде, но его помещают в СИЗО. Потом бывает так: установить судом вину не представляется возможным и идут попытки «натянуть» любую статью, чтобы оправдать длительное нахождение в изоляторе.
Только при приговору суда лицо может быть признано виновным. Надо избирать более мягкие виды мер пресечения. И только по приговору суда, если будет установлена вина, отправлять человека за решетку.
Есть и специфика органов, которые расследуют дело. Если это следователи ФСБ, судьи боятся идти поперек и принимают решения, которые их просят принять. Дело в том, что решения о назначении судей и продлении их полномочий проходят через ФСБ. Никто не будет рубить ветку на которой сидит, суды в России чаще всего несамостоятельны.
Действующее уголовно-правовое законодательство не содержит каких-либо ограничений по количеству защитников, представляющих интересы одного лица в конкретном деле, – прямо установлено, что подозреваемые и обвиняемые вправе приглашать нескольких защитников (ч. 1 ст. 50 Уголовно-процессуального кодекса). В случае неявки приглашенного адвоката (или нескольких) защитник лицу может быть назначен. При этом подозреваемый или обвиняемый вправе в любой момент производства по делу отказаться от защитника, но этот отказ не является обязательным для дознавателя, следователя и суда (ч. 1, ч. 2 ст. 52 УПК РФ соответственно).
Необязательность такого отказа, приведшая к одновременному участию в деле К. (далее также – заявитель) двух защитников по назначению и приглашенного им адвоката, послужила поводом для его обращения в Конституционный Суд Российской Федерации с просьбой проверить конституционность положений ст. 50 и ст. 52 УПК РФ. В своей жалобе заявитель отмечает, что назначение защитника по инициативе дознавателя, следователя или суда происходит, только когда его участие в процессе обязательно, но подозреваемый, обвиняемый (далее – обвиняемый) или иное лицо по его поручению адвоката не пригласили (ч. 3 ст. 51 УПК РФ), во всех остальных случаях защитник назначается по просьбе обвиняемого. Из чего следует вывод: если участие защитника не является обязательным в силу закона, реализация права на помощь адвоката не может зависеть от усмотрения органа, осуществляющего производство по делу. Тем не менее, когда заявитель попытался отказаться от двух назначенных ему защитников в связи с заключением соглашения о представлении его интересов с адвокатом, суд не удовлетворил ходатайство об их отводе, указав, что обстоятельства, исключающие участие в деле защитников по назначению, отсутствуют. Таким образом, по мнению К., ст. 50 и ст. 52 УПК РФ, допуская невозможность отказа от помощи защитника по назначению даже в случае, когда в деле участвует защитник по соглашению, нарушают его конституционные права, в частности – на получение квалифицированной юридической помощи.
В вынесенном по делу заявителя решении (Постановление КС РФ от 17 июля 2019 г. № 28-П; далее – Постановление № 28) Cуд напомнил, что право обвиняемого самостоятельно выбирать адвоката, которому он доверяет и с которым может согласовать стратегию защиты, позволяет максимально реализовать законные интересы подзащитного – важность доверительных отношений между адвокатом и обвиняемым неоднократно отмечалась им и ранее (Постановление КС РФ от 27 марта 1996 г. № 8-П, Постановление КС РФ от 29 ноября 2010 г. № 20-П и др). В то же время в силу публично-правовой природы оказания юридической помощи обвиняемому его право на выбор защитника или отказ от услуг последнего может ограничиваться в интересах правосудия, например для обеспечения судебной защиты прав и законных интересов других участвующих в деле обвиняемых, а также потерпевших, указал Суд.
Возможность ограничения права на выбор адвоката в обозначенных целях подтверждает и ЕСПЧ, отмечая при этом, что в отсутствие достаточных оснований для такого ограничения, которое в результате отрицательно сказалось на защите обвиняемого, имеет место нарушение права лица на справедливое судебное разбирательство, так как возможность защищать себя самостоятельно или с помощью конкретного защитника является одной из составляющих этого права (п. 1, подп. «с» п. 3 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод; Постановление ЕСПЧ от 20 января 2005 г. по делу «Майзит (Mayzit) против Российской Федерации», Постановление ЕСПЧ от 20 октября 2015 г. по делу «Дворский (Dvorski) против Хорватии» и др.).
Для составления договора оказания юридических услуг воспользуйтесь сервисом «Конструктор правовых документов» интернет-версии системы ГАРАНТ. Получите полный доступ на 3 дня бесплатно!
Получить доступ
В решениях ЕСПЧ также обосновывается и допустимость ограничения в интересах правосудия и при наличии объективных и серьезных оснований для этого права лица защищаться самостоятельно. Например, если обвиняемый препятствует надлежащему проведению разбирательства или такое ограничение необходимо в целях защиты уязвимых свидетелей. Но в относительно простых делах по не являющимся тяжкими преступлениям воспрепятствование желанию обвиняемого защищать свои интересы без помощи адвоката, по мнению Суда, не допускается (Постановление ЕСПЧ от 4 апреля 2018 г. по делу «Коррейя де Матуш (Correia de Matos) против Португалии»).
При этом предусмотренная российским законодательством и признаваемая правомерной ЕСПЧ необязательность отказа обвиняемого от защитника для органов, ведущих производство по делу, не может влечь за собой навязывание лицу конкретного адвоката, от которого он отказался, и принуждения обвиняемого к реализации субъективного права вопреки его воле, заключил КС РФ. В то же время в целях недопущения ухудшения процессуального положения обвиняемого в случае его отказа от защитника дознаватель, следователь или суд обязаны разъяснить ему последствия такого отказа, выяснить причины и в случае их уважительности предложить заменить назначенного защитника. Кроме того, в каждом случае, по мнению Суда, следует устанавливать, является ли соответствующее волеизъявление лица свободным и добровольным.
Однако, поскольку ситуация, когда обвиняемый отказывается от назначенного защитника, а в деле участвует, помимо него, защитник по соглашению, прямо УПК РФ не регламентирована, в таком случае нельзя говорить об отказе защитника вообще. В связи с этим положение кодекса о необязательности отказа не может применяться со ссылкой на необходимость обеспечения защиты прав обвиняемого, так как право на получение квалифицированной юридической помощи предполагается реализованным, подчеркнул КС РФ. И все же оставить без удовлетворения заявление об отказе от защитника возможно и в этой ситуации – если обвиняемый или приглашенный им защитник злоупотребляют правом на защиту. Критериями такого злоупотребления, которые, как напомнил Суд, выработаны судебной практикой, являются, например, необоснованные неоднократные заявления о замене защитника, его неявка в суд под разными предлогами и иные подобные действия стороны защиты, явно направленные на воспрепятствование нормальному ходу судебного разбирательства.
В то же время отклонение заявления об отказе от защитника по назначению в деле, в котором участвует также приглашенный адвокат, не должно исключать возможность реализации последним взятых на себя обязанностей по защите прав доверителя, отметил КС РФ.
На основании вышеизложенного Суд постановил, что положения ст. 50 и ст. 52 УПК РФ не противоречат Конституции РФ, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу не позволяют дознавателю, следователю или суду оставить без удовлетворения заявление лица об отказе от защитника по назначению при участии в уголовном деле приглашенного обвиняемым адвоката, если в поведении последних нет признаков злоупотребления правом на защиту. Приведенное в Постановлении № 28 толкование обозначенных норм является общеобязательным, что исключает возможность наделения их каким-либо иным смыслом в последующей правоприменительной практике.
Судебные постановления, вынесенные в отношении заявителя и основанные ни отличном от выявленного в Постановлении № 28 конституционно-правового смысла оспариваемых положений УПК РФ, подлежат пересмотру, что, однако, не предполагает повторного проведения процессуальных действий, если присутствие при их совершении адвоката по назначению после непринятия отказа от него обвиняемого не повлияло на защиту этого лица отрицательно.
Ранее закрытое уголовное дело экс-главы новосибирского управления ГИБДД Сергея Штельмаха возобновлено. По версии следствия, с 2011 по 2018 годы он организовал незаконное изготовление и выдачу так называемых «непроверяшек» – документов, содержащих распоряжение сотрудникам органов внутренних дел не проверять права водителей и перевозимый ими груз. С таким удостоверением «советника» летом 2018 года на дороге был остановлен «Мерседес», в котором ехал Николай Мочалин, депутат Законодательного собрания НСО.
Уголовное дело в отношении опального гаишника области было прекращено 30 декабря 2019 года. Информация об этом появилась на сайте ведомства только 6 февраля 2020 года. У Сергея Штельмаха появилось право на реабилитацию, потому что выдачу им пропусков-«непроверяек» уголовным преступлением не посчитали. Подробности этой скандальной истории нашли отражение в нашем сюжете:
Штельмаха уволили с поста начальника управления ГИБДД по Новосибирской области в конце октября 2018 года «в связи с совершением проступка, порочащего честь сотрудника органов внутренних дел».