В последние годы в России всё чаще кто-то оскорбляется. Если в некоторых случаях удаётся обойтись извинениями, то когда оказываются задеты чувства верующих, доходит и до уголовных дел. При этом под статью о защите религиозных чувств попадают режиссёры, видеоблогеры и просто непубличные люди. Мы разобрались, кого и чем можно оскорбить и как защищают чувства верующих в нашей стране.
Содержание
Оскорбиться могут только православные?
Отнюдь нет. Российские законы наказывают за оскорбление чувств верующих любых религий. Основные — это христианство (включая православие, католицизм и протестантизм), ислам и буддизм. При этом православию закон отводит «особую роль в истории России». Поскольку Россия — светское государство (по крайней мере, так написано в законе), то у граждан нет обязанности раскрывать своё вероисповедание, и поэтому о религиозном составе страны можно судить по опросам. Например, по данным ФОМ за 2014 год, к православным себя относят 68% верующих, к исламу 6%, к другим христианским конфессиям — 1%, к иудаизму меньше 1%. Не считают себя верующими 19% опрошенных.
Зарегистрировать религиозное объединение в России в целом можно (например, это удалось пастафарианцам и даже сатанистам), но вместе с тем ряд движений попал под запрет.
Например, в 2009 году было запрещено религиозное движение «Таблиги Джамаат», которое занималось пропагандой ислама. Преследованиям подвергаются и российские саентологи. Часть их материалов признали экстремистскими, а в 2017 году в саентологической церкви Санкт-Петербурга прошли обыски, и пятеро её сотрудников были задержаны. Впоследствии правозащитный центр «Мемориал» признал их политзаключёнными, и сейчас мы защищаем одного из них.
В 2017 году Верховный суд признал экстремистской организацией Свидетелей Иеговы — помимо России, они запрещены ещё в Китае, Северной Корее, Туркменистане, Таджикистане, Саудовской Аравии, Иране и Ираке.
Что считается оскорблением?
Это определяют эксперты-лингвисты. Суд при вынесении приговора основывается на экспертизе, но компетентность экспертов зачастую вызывает большие вопросы, а их заключения представляют собой субъективные мнения авторов.
Вот на что могут оскорбиться верующие:
КАРТИНКА С МУСУЛЬМАНИНом И СВИНЬЁЙ
Житель Ижевска выложил в соцсетях картинку, на которой мусульманин молится, а позади него стоит свинья. Его обвинили в оскорблении чувств мусульман и приговорили к 230 часам обязательных работ.
ЛОВЛЯ ПОКЕМОНОВ В ХРАМЕ
Блогер Руслан Соколовский в 2016 году выложил видеоролик, в котором он играет в игру Pokemon Go и ловит покемонов в екатеринбургском Храме-на-Крови. Суд посчитал это оскорблением чувств верующих и приговорил его к условному сроку.
магический обряд в офисе
Житель Екатеринбурга Антон Симаков, называющий себя «магистром магии вуду», провёл обряд в своём офисе в присутствии журналистов, используя при этом кровь петуха, погребальный покров и православный крест. На него возбудили уголовное дело. Суд освободил его от ответственности и отправил на принудительное лечение.
статья «Злой Христос»
Преподаватель медицинского университета Сергей Лазаров опубликовал статью, в которой были негативные высказывания по отношению к Христу. Дело инициировал сотрудник центра «Э» — он нашёл статью и передал её текст на экспертизу. Суд назначил Лазарову штраф.
требование денег за работу
В Ульяновской области мужчина, чинивший забор вокруг церкви, зашёл во время богослужения и потребовал у батюшки оплатить работу. Суд назначил ему штраф по 148 статье за то, что он прервал службу.
репост карикатур на Иисуса Христа
Виктор Ночевнов из Сочи репостнул несколько картинок, на которых Иисус Христос, например, висел на турнике, танцевал с черлидерами на стадионе и занимался в тренажёрном зале. Суд счёл это оскорблением чувств верующих и приговорил его к штрафу.
Иногда, как видно из практики, фактических потерпевших в деле вообще нет. Так было в случае Pussy Riot или блогера Руслана Соколовского, который ловил покемонов в пустом храме. Бывает, что сотрудник центра по борьбе с экстремизмом сам находит в интернете статью, оскорбляется и передаёт её эксперту, который устанавливает, что в тексте есть кощунство.
Статью 148 в качестве карательного инструмента начали использовать даже в официозной среде. Так, телеведущий НТВ Андрей Норкин, оскорбившись, написал в следственный комитет заявление на стендап-комика Данилу Поперечного, который в своих выступлениях шутит про религию. Ещё с помощью этой статьи пытались запрещать фильмы: православные активисты долго просили проверить «Матильду» Алексея Учителя, но прокуратура нарушений не нашла.
Что будет за оскорбление?
До года лишения свободы или до трёх — если вы при этом находились в месте богослужения. Раньше за «воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и вероисповеданий» наказывали только штрафом или обязательными работами — для этого существовали две похожие статьи, 5.26 административного кодекса и 148 уголовного кодекса. В 2013 году, после панк-молебна группы Pussy Riot в храме Христа Спасителя, 148 статью изменили.
В новой редакции «воспрепятствование осуществлению права» стало «нарушением», размер штрафа увеличился и в качестве меры наказания появился реальный срок. Текст статьи дополнили двумя пунктами:
Публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу и совершённые в целях оскорбления религиозных чувств верующих.
Те же деяния, совершённые в местах, специально предназначенных для проведения богослужений, других религиозных обрядов и церемоний.
Сравнение текстов старой (слева) и новой (справа) редакций 148 статьи
Практика по 148 статье включает не так много известных случаев — по данным статистики судебного департамента, за все годы с 2014 по 2017 насчитывается 12 осуждённых. Многие из них отделывались штрафом или обязательными работами. Тем не менее, число дел за оскорбление чувств верующих растёт — если в 2014 году оно было всего одно, то в 2017 — уже пять. В 2018 самыми громкими стали барнаульские дела за репосты картинок, в которых оскорблёнными оказались одни и те же студентки Российской академии народного хозяйства.
Оскорбление чувств верующих может подпадать под «экстремистскую» статью 282 УК, которая включает, в том числе, возбуждение религиозной розни. Дел по ней заводится значительно больше, чем по 148 статье.
А можно вести себя так, чтобы никого не оскорбить?
На этот вопрос сложно ответить. Суд обычно оценивает большое количество обстоятельств и конкретное высказывание в разных условиях может быть уголовно наказуемым, а может и не быть.
Например, употребление нецензурной лексики в публичных обсуждениях или на картинках может использоваться при экспертизе для усиления позиции обвинения.
С проявлением своего отношения к религии или к религиозным предметам и символам нужно быть осторожным во время церковных праздников или мероприятий — крёстного хода или праздничной молитвы.
Впрочем, к ответственности вас могут привлечь и без 148-й статьи. Если вы, например, носите футболку с изображением осквернённой Божией Матери, это может стать основанием для привлечения по 282 статье — за критику религии.
Однако самоцензура — не лучший ответ на существование 148 статьи. Нельзя предусмотреть заранее, кто и на что оскорбится, и на этом основании ограничивать себя в самовыражении, тем более, что и эксперты, и Европейский суд поддерживают эту позицию.
Что говорят эксперты на эту тему?
Адвокаты считают, что основная проблема 148 статьи в том, что она оперирует не определёнными категориями. Неясно, что такое «чувства» верующих и кто эти верующие. Если с оскорблением личности, например, всё понятно, то к оскорблению чувств есть вопросы, а формулировка статьи не даёт никаких пояснений. В научной среде добавляют, что уголовное наказание за оскорбление чувств верующих нецелесообразно ещё и потому, что является дискриминацией нерелигиозных людей.
Против 148 статьи выступают эксперты центра «СОВА», которые утверждают, что в нынешнем виде она нарушает право граждан на свободу слова и свободу совести. Кроме того, по их мнению, случай «Матильды» показал, что общество и государство могут решать вопрос о чувствах верующих без самих верующих. В этом есть опасность, поскольку на чувствах начинают играть тогда, когда нужно дискредитировать идеологического противника.
А как в других странах?
Во многих странах есть только статья о разжигании ненависти, которая включает и пункт о разжигании вражды по религиозному признаку. Нет отдельной статьи за оскорбление чувств верующих ни в украинском кодексе, ни в белорусском.
В странах, где оскорбление чувств верующих запрещено, наказание варьируется от штрафа до смертной казни. В странах Ближнего Востока, как правило, наказание гораздо более сурово, чем в Европе.
Отдельная статья, регулирующая отношения с религией, есть, например, в таких странах, как Германия, Австрия, Дания (последний раз применялась в 1938 году), Испания, Израиль и Япония.
В 2007 году Ассамблея Совета Европы постановила, что кощунство не должно быть уголовным преступлением, однако ЕСПЧ неоднократно заявлял, что единых правовых стандартов защиты религиозных чувств во всех странах быть не может. Тенденция в решениях ЕСПЧ направлена на снижение защиты религиозных чувств. В своих постановлениях суд проводит линию, направленную на охрану и защиту свободы критики религии, в том числе в форме сатиры, даже и жёсткой.
Что ещё почитать по теме:
ТЕКСТ: Татьяна Торочешникова, юрист: Артём Кутловский
РОССИЙСКОЕ ПРАВО
ОБРАЗОВАНИЕ ПРАКТИКА НАУКА
ГЛАЗАМИ МОЛОДЫХ ЮРИСТОВ
ОСКОРБЛЕНИЕ РЕЛИГИОЗНЫХ ЧУВСТВ ВЕРУЮЩИХ: ПРОБЛЕМЫ ПРИМЕНЕНИЯ СТАТЬИ 148 УК РФ
ЮЛИЯ ЕВГЕНЬЕВНА ФЕДОТОВА
Аспирант кафедры уголовного права Уральского государственного юридического университета,
e-mail: fedotovaje@mail.ru
Автор анализирует ст. 148 Уголовного кодекса РФ, указывая неясности в ее диспозиции и разъясняя несоответствие некоторых положений данной статьи правилам логики и юридической техники. Исследуются категории «оскорбление», «религия», «верующие», «религиозные чувства». Даются авторские определения понятиям «религиозное учение», «верующие», «религиозные чувства», «оскорбление религиозных чувств верующих». Обосновывается необходимость изменения действующей редакции ст. 148 УК РФ.
Ключевые слова: Уголовный кодекс, верующие, религия, оскорбление, религиозные чувства
Вопросом о соотношении теории и практики исследователи (в том числе, юристы) задавались с давних времен — и, наверное, тогда же поняли, что не всегда реальность объективная соответствует субъективной и не всегда мысль может иметь полное воплощение в мире вещей.
Скептическое отношение практиков к теоретикам (как, впрочем, и наоборот) — что называется, притча во языцех. Например, это связано с тем, что правоприменителям приходится иметь дело, помимо уголовного, с уголовно-процессуальным и уголовно-исполнительным законодательством, чьи нормы иногда не соответствуют друг другу. Что уж говорить о наличии «мертворожденных» норм уголовного закона, которые не поддаются адекватной оценке и в соответствии с которыми деяния трудно квалифицировать. Самые яркие недавние примеры таких норм содержатся, на мой взгляд, в так называемом Законе о защите чувств верующих1, вызвавшем широкий общественный резонанс и неутихающие споры в научном сообществе.
Диспозиция ч. 1 ст. 148 Уголовного кодекса РФ в редакции этого Закона является фактически неприменимой, поскольку состоит из
Key words: Criminal Code, believers, religion, insult, religious feelings
не разъясненных ни законодателем, ни Верховным Судом оценочных категорий. Проблематично привлечь к уголовной ответственности за «публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу и совершенные в целях оскорбления религиозных чувств верующих», поскольку вовсе не ясно, что есть «религиозные чувства», как их можно оскорбить и кто такие «верующие». Категория «оскорбление религиозных чувств верующих» введена в уголовный закон России впервые, и, с учетом отсутствия правоприменительной практики по данному вопросу, предложить четкое определение понятия «религиозные чувства» нельзя. Если опираться на общие положения философии, религиоведения и иных неюридических гуманитарных дисциплин, религиозные чувства можно определить как систему жизненных целей, ценностей, установок, запретов и дозволений, которыми человек руководствуется в связи с причастностью к тому или иному религиозному учению. Чувство сопричастности к этой системе, наверное, и есть религиозное чувство. Но сразу же возникает вопрос: какое религиозное учение можно иметь в виду? Что вообще есть религия, вероисповедание и конфессия?
ГЛАЗАМИ МОЛОДЫХ ЮРИСТОВ
2016. № 4
В российском законодательстве определение конфессии имеется лишь в одном акте (и то не связанном напрямую с регулированием отношений подобного рода), где «под конфессией или вероисповеданием понимается особенность вероисповедания в пределах определенного религиозного учения, а также объединение верующих, придерживающихся этого вероисповедания. Конфессиональное деление присуще всякой религии. Так, например, христианство делится на три основные конфессии — православие, католицизм, протестантизм, а ислам — на такие конфессии, как суннизм, шиизм и ваххабизм»2. Данное определение крайне расплывчато, содержит логическую ошибку (определение вероисповедания через особенность вероисповедания) и по сути ничего не поясняет.
С учетом того, что список всех существующих в мире религий составить в принципе невозможно, а также для исключения возможности расширительного толкования норм религиозными учениями, на мой взгляд, стоит считать только те, которые имеют последователей, объединенных в форме религиозной организации или группы в соответствии с законодательством Российской Федерации либо иного государства.
Кроме того, непонятно, кто такие «верующие». Мягко говоря, не ясна логика законодателя, который использует слово «граждане» в названии Закона, а в тексте его ни разу не упоминает. В Федеральном законе «О свободе совести и о религиозных объединениях» также говорится о недопустимости умышленного оскорбления чувств граждан в связи с их отношением к религии3 (следовательно, должно быть под запретом оскорбление чувств атеистов и агностиков). Примечательно, что в этом Законе слово «верующие» не употреблено ни разу. Диспозиция ст. 148 УК РФ содержит дискриминационные положения, говоря об оскорблении чувств исключительно верующих, но не атеистов. В российском законодательстве термин «атеист» упоминается всего несколько раз (да и то в сочетании со словом «верующий», а не самостоятельно). Так, по Закону «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» медицинская организация, оказывающая психиатрическую помощь в стационарных условиях, обязана содействовать в осуществлении права на свободу совести верующих и атеистов4. Некоторые государственные стандарты (ГОСТы) регулируют вопросы предоставления населению социальных услуг, в частности установления их форм и объемов в рамках «предоставления помещений для отправления религиозных обрядов, создания для
этого соответствующих условий, не противоречащих правилам внутреннего распорядка работы учреждения и учитывающих интересы верующих различных конфессий и атеистов»5. С толкованием последнего термина, думается, проблем не возникает.
Проанализируем значение слова «верующий» с точки зрения русского языка, обратившись к толковым словарям. С. И. Ожегов под верующим понимает человека, признающего существование бога6. Д. Н. Ушаков определяет верующего аналогично С. И. Ожегову, но добавляет, что он может быть человеком ре-
Диспозиция ст. 148 УК РФ содержит дискриминационные положения, говоря об оскорблении чувств исключительно верующих
лигиозным7. Как это трактовать? Религиозный человек априори считается верующим (хотя вполне может быть и неверующим, просто подчиняющимся каким-либо правилам в силу воспитания, привычки и т. п.), живущим в строгом соответствии с религиозными предписаниями, отправляющим религиозные обряды. Словарь В. И. Даля не содержит слова «верующий», но определяет понятие «вера» в нескольких аспектах: как «твердое сознание, понятие о чем-либо, особенно о предметах духовных; отсутствие всякого сомнения или колебания о бытии и существе бога; безусловное признание истин, открытых богом; совокупность учения, принятого народом, вероисповедание, исповедание, закон (божий, церковный, духовный), религия, церковь, духовное братство»8.
Можно сделать вывод о толковании слова «верующие» в двух взаимосвязанных аспектах — как лиц, признающих существование бога, и как лиц религиозных, живущих по канонам определенной религии. Думаю, для правоприменительной практики, в целях недопущения чрезвычайно широкого толкования термина под верующими логично будет понимать лиц, которые живут согласно признанным большинством исповедующих канонам религии, имеющей последователей, объединенных в форме религиозной организации или группы в соответствии с законом России или иностранного государства (а не просто лиц, признающих существование бога, конкретного или абстрактного).
Важно учесть, что поскольку в субъективной стороне анализируемого состава преступления обязателен прямой умысел (так как имеется конкретная цель — оскорбление чувств верующих),
РОССИЙСКОЕ ПРАВО
ОБРАЗОВАНИЕ ПРАКТИКА НАУКА
ГЛАЗАМИ МОЛОДЫХ ЮРИСТОВ
необходимо установить признак заведомости: субъект должен знать, что перед ним находятся верующие лица, вне зависимости от того, какую именно религию они исповедуют, и желать оскорбить их религиозные чувства. Оскорбление религиозных чувств верующих можно определить как выраженную в неприличной, унизительной форме умышленную отрицательную оценку того или иного религиозного учения, имеющего последователей, объединенных в религиозные организации или группы в соответствии с законодательством России или иного государства. Для квалификации деяния по ч. 1 ст. 148 УК РФ важно установить наличие двух признаков в совокупности — не только собственно оскорбления, но и проявления при этом неуважения к обществу.
1 О внесении изменений в статью 148 Уголовного кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях противодействия оскорблению религиозных убеждений
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
и чувств граждан: Федеральный закон от 29 июня 2013 г. № 136-Ф3 // СЗ РФ. 2013. № 26. Ст. 3209.
2 О направлении методических рекомендаций о порядке применения сотрудниками уголовно-исполнительной системы общих принципов служебного поведения, утвержденных Указом Президента Российской Федерации от 12 августа 2002 года № 885, на практике: письмо ФСИН России от 27 сентября 2011 г. № 7-18004-02 // СПС «КонсультантПлюс».
3 О свободе совести и о религиозных объединениях: Федеральный закон от 26 сентября 1997 г. № 125-ФЗ // СЗ РФ. 1997. № 39. Ст. 4465.
4 О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании: Закон РФ от 2 июля 1992 г. № 3185-1 // Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. № 33. Ст. 1913.
5 ГОСТ Р 53064-2008 «Социальное обслуживание населения. Типы учреждений социального обслуживания и социальные услуги лицам без определенного места жительства и занятий». М., 2009.
6 Словарь русского языка С. И. Ожегова // URL: http://slovarozhegova.ru.
7 Толковый словарь русского языка Д. Н. Ушакова // URL: http://ushakovdictionary.ru.
8 Толковый словарь живого великорусского языка В. И. Даля // URL: http://slovar-dalja.ru.
23 мая 15:01
Ольга Ломакина
МВД за три года предварительно раскрыло 39 уголовных дел по статье «Оскорбление чувств верующих». В 2016 году предварительно расследовано восемь таких дел, в 2017 году — 23, в 2018 — восемь. Об этом сообщил сайт News.ru со ссылкой на данные пресс-службы ведомства.
В статью 148 УК РФ «Нарушение права на свободу совести и вероисповедания» (ее еще называют «Оскорбление чувств верующих») внесли изменения в 2013 году после «дела Pussy Riot». Тогда состав преступления расширили, «за публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу и совершенные в целях оскорбления религиозных чувств верующих» ввели наказание до трех лет лишения свободы. Однако, как сообщает издание, по статистике, на практике случаи применения этой статьи довольно редки.
Судебный юрист Александр Желватых считает, что это происходит из-за того, что данная статья — это частный случай другого состава — хулиганства. В то же время до сих пор работает статья «Нарушение законодательства о свободе совести, свободе вероисповедания и о религиозных объединениях», которая тоже частично повторяет ее.
«Статья 148 УК РФ остается достаточно редкой в судебной практике. Многие юристы отмечают неопределенность общественных интересов, защищаемых этой статьей. Это приводит к сложностям в расследовании», — напомнил Желватых.
Ведущий партнер центра правовых услуг «Регус» Иван Кучин считает, что в новой редакции 148 статьи размыты формулировки. Понятия «религиозные чувства» и «верующие» определены не точно, считает Кучин, так как их смысл не обозначен ни в одном нормативном правовом акте, а их бытовое понимание может сильно отличаться. Однако юрист напомнил, что по этой статье уже выносили несколько приговоров.
«За пост с оскорбительной для мусульман иллюстрацией блогер из Ижевска отправился на 200 часов обязательных работ. А вот оскорбительная для православных полемика относительно того, является ли Библия «сборником еврейских сказок» или чем-то иным, закончилась для блогера-атеиста, в общем-то, ничем. Обиженные просто не явились на суд», — пояснил Кучин.
Он также указал, что за оскорбление чувств верующих могут привлечь к ответственности любого вменяемого гражданина старше 16 лет, который публично позволил себе некорректное высказывание в отношении религии. Для уголовного наказания по данной статье нужно помнить, что Сеть — это публичное пространство, хоть и виртуальное, поэтому нужно оценивать возможные последствия репостов, напомнил Кучин. Он добавил, что правовая норма, схожая с 148 статьей УК РФ, работает и в других странах.
Фото сайта bashkortostan.er.ru
Нынешний состав ч. 1 и 2 ст. 148 УК, известных как «статья о защите религиозных чувств верующих», появился в 2013 году после непривычно долгой для нашего законотворчества дискуссии. Началась она после «дела Pussy Riot», когда стало ясно, что юридическая квалификация их дела никуда не годится. Статью будто конструировали задним числом под этот эпизод. Очевидные с самого начала дефекты законопроекта вызвали необычно сильное сопротивление, затянули его принятие и позволили убрать хотя бы некоторые его пороки. Но сделать нормальную статью Уголовного кодекса не получилось все равно – вышел гибрид хулиганства по мотиву религиозной вражды (элемент из ст. 213) и унижения достоинства верующих (элемент из ст. 282) – и правоприменение оказалось далее не лучше. Критикуют его уже не только секуляристы, но и некоторые религиозные деятели.
Защитники статьи обычно говорят, что подобные и даже более суровые нормы есть в кодексах ряда европейских стран. Это верно, но верно и то, что в Европе эти нормы в последние десятилетия отмирают на глазах. Так что, если уж ссылаться на Европу, непонятно, почему мы должны идти против течения. Лучше посмотреть на более содержательные аргументы сторонников криминализации «оскорбления религиозных чувств».
Важный аргумент, используемый, кстати, не только в России: лучше криминализовать действия тех, кто провоцирует погромы со стороны оскорбленных верующих, чем потом иметь дело с погромами. Обычно на это отвечали, что не стоит выставлять верующих легко манипулируемыми идиотами, но это слабый ответ – увы, легко манипулируемых идиотов хватает в любой группе населения. Поэтому общество может пойти на криминализацию каких-то действий, не столь ужасных самих по себе, из соображений поддержания общественного порядка. Но общество также должно очень серьезно соотнести риски, связанные с угрозой последнему, и ущерб основным свободам человека, а речь идет именно о них. Возможно, общества, находящиеся в ситуации реальной угрозы, например, межрелигиозных столкновений, могут сделать (и часто делают) выбор в пользу безопасности. Но современная Россия очень далека от такого рода угроз. У нас есть религиозно мотивированные террористы, но не было ни разу беспорядков, устроенных именно возмущенными верующими или атеистами; у нас есть (и раньше было гораздо больше) насильственные преступления на почве этнической вражды, но таких же преступлений на почве вражды религиозной были всегда единичные случаи. И потому в нашем случае нет существенных оснований дополнительно ограничивать основные свободы ради безопасности. Тем более что ограничений такого рода у нас и так более чем достаточно.
Иногда приходится слышать, что религиозные чувства гораздо важнее, чем иные чувства. Или даже так – для верующих людей сакральные предметы дороже жизни. Конечно, для кого-то это так и есть. Но закон не может подстроиться под все эмоциональные особенности тех или иных групп граждан, а речь идет все-таки не о большом проценте людей, верящих в Бога, а о малой их части, кому именно такие эмоциональные особенности присущи. Конечно, либеральное общество идет навстречу тем или иным меньшинствам, но ведь не на уровне Уголовного кодекса, то есть не ценой жесткого ограничения прав других.
На этапе принятия того законопроекта звучал также аргумент, что новая норма защитит религиозные меньшинства от диффамации и просто от грубых выпадов. Судя по наблюдениям центра «Сова», повышения толерантности в отношении религиозных меньшинств мы с тех пор не увидели. А уж если посмотреть на практику правоприменения по ч. 1 и 2 ст. 148 УК, то случаи, которые можно было бы расценивать именно как защиту меньшинств, найти не так просто. Можно, конечно, считать меньшинством людей религиозных как таковых, но этот аргумент увел бы нас в настолько запутанную дискуссию, что к ней уж точно не стоит применять столь грубый инструмент, как Уголовный кодекс.
Наконец, сторонники обсуждаемой нормы могут признавать, что некоторые приговоры по ней совсем неуместны или просто нелепы, но настаивают, что надо же как-то защищаться от тех, кто не просто репостит картинки, а совершает какие-то более существенные и криминальные, по сути, действия, именно направленные против религии или верующих. Такие преступления на самом деле редки, но случаются. Представим, что некая антиправославная группа вторглась в храм не с целью сплясать, что является разве что мелким хулиганством, а с намерением порушить иконостас и исписать его оскорбительными надписями. Эти действия вполне соответствуют составу ст. 148, и они явно криминальны, по крайней мере в глазах подавляющего большинства граждан. Но для наказания в этом случае вовсе не нужна отдельная статья УК, такие действия вполне описываются старыми составами о вандализме, хулиганстве или нанесении ущерба имуществу. Важно также, что это преступление при наличии необходимых доказательств может быть квалифицировано как совершенное по мотиву религиозной вражды, и это отягчающее обстоятельство применимо к любым преступлениям (см. п. «е» ч. 1 ст. 63 УК).
Итак, статья о «чувствах верующих» была придумана, чтобы заткнуть замеченную дыру в уголовном законе. Но дыры этой, по сути, нет: для инцидентов типа акции Pussy Riot все равно нужны другие, не уголовные, меры реагирования, а для действительно криминальных действий инструменты в УК есть и так.
И тут нельзя не сказать, что у нового состава УК была и идеологическая составляющая. О ней много написано, и она, очевидно, все еще важна. Но каковы бы ни были планы властей по использованию идеологических аргументов, что бы ни думать о содержании самих этих аргументов, стоит сказать, что конкретный инструмент в виде обновленной ст. 148 УК работает из рук вон плохо, порождая анекдотические – хотя не для самих обвиняемых – дела. Да и вообще защищать идеологические позиции с применением УК – это крайняя мера, признак слабости, прибегать к ней не стоит.