Дело валютчиков

26 февраля 2020 в 13:22
jewish.ru

Фарцовщик Ян Рокотов крутил романы с актрисами, обедал только в элитарном ресторане «Арагви», а по Москве ездил с чемоданом, полным золота. Это был плевок в лицо советской системе — в 1961-м его показательно расстреляли, пишет jewish.ru.

Ян Рокотов. Фото: jewish.ru

Знакомые Яна Рокотова вспоминали: «Мы поняли, что его скоро посадят, когда он явился к нам в супермодном тогда плаще «болонья». Такие носили только члены Политбюро, партийная элита. И тут фарцовщик Рокотов надевает такой же. Это был вызов всей системе».

Спекулянта и человека без определенных занятий Рокотова арестовали на Ярославском вокзале летом 1960 года. Рокотов сдавал в камеру хранения чемодан, в котором носил валюту и золото: боялся держать их дома. Когда двое мужчин, маскировавшихся под гостей столицы, схватили его за руки, он закричал: «Это не мои вещи!» В это же время в разных концах Москвы «брали» и главных сообщников спекулянта — безработного Владислава Файбишенко по кличке Владик и антиквара Дмитрия Яковлева по прозвищу Дим Димыч.

В чемодане Рокотова обнаружили пачки долларов, золотые монеты, украшения и советские рубли — всего ценностей на сумму около полутора миллионов долларов, хотя некоторые источники изрядно уменьшают «изъятую» сумму до 16−20 тысяч долларов. Следствие постановит: под началом Рокотова и его подельников действовала крупнейшая в СССР подпольная сеть по перепродаже валюты и иностранных товаров. Общий оборот «фирмы» составлял больше 20 миллионов рублей. «Дело Рокотова» войдет в историю как самый громкий процесс против спекулянтов в Советском Союзе. Под давлением Хрущева приговор три раза пересмотрят — в итоге вместо восьми лет тюрьмы валютчиков приговорят к смертной казни.

«Худенький, невысокий, с милым детским личиком, очень невинным», — вспоминал свою первую встречу с Рокотовым писатель и бывший зек Исаак Фильштинский. Ян Рокотов родился в Москве в 1927 году. Его настоящая фамилия — Орликов. Отцом Яна был старый еврейский большевик Александр Орликов. Но он не занимался воспитанием сына: мать Яна умерла, когда мальчику было всего три месяца, а отца командировали для партийной работы на Дальний Восток. Он отдал Яна на воспитание сначала своей матери, а затем сестре Еве. Ева была замужем за Тимофеем Рокотовым, главным редактором журнала «Иностранная литература». Она решила дать мальчику фамилию своего мужа — та должна была скрыть еврейское происхождение Яна и, по мысли тетки, облегчить ему жизнь. До конца своей недолгой жизни Ян везде представлялся как Рокотов и избегал разговоров о своем «еврействе».

Впрочем, «нейтральная» фамилия мало помогла ему. В первый раз его арестовали в 1946 году — 19-летний Рокотов только что поступил на юридический факультет Московского университета. «Его взяли за спекуляцию фотобумагой. Он был таким увлеченным фотолюбителем, как и большинство мальчишек того времени. С официальной покупкой фотобумаги было чрезвычайно сложно. И он сам ее покупал сначала у спекулянтов, а потом кто-то ему подсказал канал, где ее можно с небольшой переплатой брать в достаточно большом количестве. И он решил, так сказать, сам стать спекулянтом», — рассказывал в эфире радио «Эхо Москвы» писатель и журналист Алексей Кузнецов.

По легенде, которую рассказывал позже сам Рокотов, он сбежал из собственного дома во время обыска. Он попросился в туалет и вылез на улицу через окошко. Сразу после этого, ища защиты, юноша наведался к известному следователю Шейнину, который приходился ему дальним родственником. Шейнин, узнав, что Рокотова ищут, дал ему денег и велел убираться подальше из Москвы. Рокотов подался на юг, но там попал в милицейскую засаду — его арестовали и дали восемь лет лагерей.

«Побег обошелся Яну дорого. В лагере его отправили работать на лесоповал, — вспоминал Исаак Фильштинский, познакомившийся с ним в то время. — Его систематически избивали за невыполнение нормы. Временами он терял память и не узнавал людей в бараке».

Яна Рокотова реабилитировали в 1954 году. Он вернулся в Москву и даже смог восстановиться в университете. Но, как писал Фильштинский, после лагерного опыта вписаться в рутинную жизнь советского студенчества Ян уже не смог: «Ему захотелось после страшных лагерных лет пожить «на всю катушку», а учеба в институте и грошовая стипендия давали слишком мало возможностей и «сладкой жизни» отнюдь не обеспечивали. Предприимчивый Ян искал пути для удовлетворения «возросших потребностей». Когда таковые нашлись, Ян бросил институт и занялся подпольным промыслом».

Ян Рокотов. Фото: jewish.ru

Подпольным промыслом была торговля валютой и иностранными товарами — в первую очередь одеждой и джинсами. Людей, которые занимались этим нелегальным в СССР бизнесом, называли «фарцой». А еще — «бегунками» и «утюгами», от слова «утюжить», «прочесывать местность». Основным полем деятельности «фарцы» в Москве было пространство улиц Моховой и Тверской, которая тогда еще была улицей Горького. Торговля шла у гостиниц «Националь» и «Москва». «Утюги» караулили иностранных туристов и обращались к ним с предложением купить или обменять их доллары и личные вещи. «За один значок с Лениным можно было выменять шмотку. Причем обе стороны считали, что крупно выиграли. Это было золотое дно», — рассказывал Алексей Кузнецов.

Довольно быстро Яну Рокотову удалось сколотить целую сеть. Вместе с друзьями Владиславом Файбишенко и Дмитрием Яковлевым он уже не ходил к туристам сам, а лишь выкупал и перепродавал добытое рядовыми «бегунками». Позже следствие докажет, что под началом Рокотова действовали десятки «утюгов». Среди них были студенты, бывшие заключенные и люди «без определенных занятий» — как и он сам.

«Одна моя бывшая солагерница шепотом рассказывала мне, что обороты Яна достигали многих десятков тысяч рублей. Ходили слухи о его легендарном богатстве, каких-то немыслимых кутежах в московских и ленинградских ресторанах и о любовных связях с красотками полууголовного и артистического миров», — вспоминал Фильштинский.

Уже после ареста Рокотова советские газеты начнут обличать его роскошную жизнь. Ужинал только в ресторане «Арагви» — любимом месте партийной элиты. Ездил только на такси. Имел любовниц среди актрис и манекенщиц — одной из них якобы даже приобрел квартиру. При этом очевидцы, знавшие Рокотова лично, вспоминали его совсем другим — даже историю о «болоньевом» плаще подтверждают не все. Он выглядел, по их словам, всегда совершенно невзрачно. Носил один и тот же серый костюм — в нем он позже и предстанет на суде. Жил в коммуналке со своей старой теткой. И, кажется, даже сам не знал, куда девать заработанные богатства. Всегда и всюду носил с собой злополучный чемодан с золотом — не мог понять, где его можно спрятать или оставить.

Рокотова, Файбишенко и Яковлева арестовали летом 1960 года. Вскоре все трое получили по восемь лет тюрьмы. К несчастью, их процесс совпал с визитом Хрущева в ГДР, где лидеру советского государства публично попеняли, что «самый мощный черный рынок в мире находится в Москве». Вернувшись, Хрущев призвал к борьбе со спекулянтами — и тут ему доложили о деле Рокотова. «Опять эти евреи!» — по легенде воскликнул Хрущев.

Советский лидер проявлял себя как убежденный антисемит, писал историк Шмуэль Эттингер. Незадолго до смерти Сталина в 1953 году в СССР существовало около 400 синагог. К концу правления Хрущева в 1964-м их оставалось не больше ста. При Хрущеве усилили атеистическую пропаганду. Даже в личных разговорах он отзывался о еврейском населении СССР с неприязнью: «не умеют работать», «сплошь интеллигенты».

Ян Рокотов. Фото: jewish.ru

Под давлением Хрущева дело Рокотова пересмотрели: вместо восьми лет спекулянты получили уже по 15. Но и этого рассерженному лидеру партии показалось мало. В начале 1961 года в силу вступил указ об ужесточении уголовной ответственности за валютные операции. Указ написали специально под Рокотова и его группу. На его основании третий суд приговорил всю тройку фарцовщиков к смертной казни.

Сохранилось письмо Рокотова к Хрущеву, написанное в тюремной камере: «Я очень прошу Вас сохранить мне жизнь. Во многом я заблуждался. Сейчас я переродился, вновь рожден и совершенно другой человек. Все стяжательство, вся спекуляция из меня вышли, мне 33 года, я буду полезным человеком для советского государства. Ведь я не растленная личность, которую надо лишать жизни». Подобное письмо отправил Хрущеву и Файбишенко: «Вы добрый человек, я Вам даю клятвенное заверение, что никогда в жизни не буду заниматься никакими преступлениями. Ведь я не убийца, не шпион, не бандит. Был стяжателем-спекулянтом. Сейчас прояснился ум у меня, я хочу жить и вместе с советскими людьми строить коммунизм».

Просьбы «валютчиков» остались без ответа. Яна Рокотова, Владислава Файбишенко и Дмитрия Яковлева расстреляли в июле 1961 года. Академик Сахаров позже писал: «Этот приговор нарушил важнейший юридический принцип. Его вынесли задним числом, когда обвиняемые уже были присуждены к тюремному заключению». Исаак Фильштинский называл решение суда «вопиющим нарушением всяческих законов, человеческих и Божеских». «Быть может, при иных условиях недюжинная энергия Яна ушла бы не в «черный бизнес», а в общественно полезную деятельность. Из него вышел бы выдающийся экономист-практик, какой-либо преуспевающий банкир или менеджер крупного торгового предприятия, — писал бывший зек Фильштинский и с грустью констатировал: — Но этого не случилось».

За тремя московскими «королями» подпольного валютного рынка охотилась специальная служба КГБ. Но после суда над преступниками за «мягкость» приговора с подачи Хрущева главу Мосгорсуда Леонида Громова сняли с должности, а Генпрокурору СССР, Роману Руденко, генсек и вовсе заявил: «Не думайте, что ваша должность пожизненна!» Чтобы все-таки приговорить валютчиков к расстрелу, советским законодателям пришлось дважды придать законам обратную силу – и самим творить беззаконие.

Камера хранения советского миллионера

В один из ноябрьских дней 1960 года в камеру хранения Ленинградского вокзала в Москве мужчина сдал чемодан среднего размера. Внешне он был похож на те, с которыми многие советские служащие ездили в командировки: на одну-две сорочки, нижнее белье, полотенце, банные принадлежности, пижаму и сверток с едой в дорогу. Но ничего такого в чемодане не было, а сам он оказался американского производства. Это установили оперативники Второго Главного управления КГБ (контрразведка), которые после ухода мужчины в присутствии понятых осмотрели содержимое.

Заграничный кейс был доверху заполнен валютой и дензнаками СССР в крупных купюрах, контрабандными золотыми дамскими часами, портсигарами и монетами, упакованными в специальные пояса для переноски на теле. По подсчетам чекистов, в чемодане находилось 347 тысяч рублей, валюта (доллары и фунты стерлинги) на 2,5 миллиона рублей и 1524 монеты с ювелирными изделиями на 12,5 килограммов.

Оперативников найденное не поразило: в КГБ хорошо знали хозяина драгоценного багажа – 33-летнего «короля» московского подпольного валютного рынка Яна Рокотова по кличке Ян Косой. Спецслужбы уже давно «вели» его, но задержать с поличным осторожного дельца пока не удавалось. Рокотова не стали арестовывать и в камере хранения вокзала, опасаясь, что он ведет с чекистами свою игру и их может ждать сюрприз в виде комплекта застиранного белья в кейсе. Основания для такого предположения у сотрудников КГБ были.

Пирог ни с чем

Как-то Рокотов позвонил ночью знакомому и спросил, не может ли он оставить у него на время чемодан с вещами, которыми он «очень дорожит». Телефонный разговор в КГБ зафиксировали, за встречей приятелей установили скрытое наблюдение. «Представьте себе наши мучения, – вспоминал впоследствии полковник Сергей Федосеев, начальник отдела Комитета госбезопасности по борьбе с контрабандой и незаконными валютными операциями, который руководил операцией. – С одной стороны, существовала опасность того, что это всего лишь трюк, пустышка. Но с другой – соблазн завладеть чемоданом был огромен. Времени на раздумья у нас не оставалось…»

Встреча Рокотова с приятелем и в самом деле оказалась «пирогом ни с чем»: в чемодане чекисты обнаружили мочалку и кусок стирального мыла. Стало ясно, что Ян Косой проверил, прослушивается ли его домашний телефон и установлена ли за ним слежка, и теперь на время затаится. Как выяснилось позже, он даже отказался от сделки на полмиллиона рублей с арабским офицером, слушателем одной из советских военных академий, который нелегально провез в СССР большую партию золотых монет. Но выводы из случившегося сделали и чекисты. Так, на Лубянке решили, что «король» свою «сокровищницу» скорее всего хранит у приятелей, не знающих о его преступной деятельности. Подобная просьба со стороны Рокотова, живущего в коммунальной квартире, вряд ли могла кого-нибудь из них насторожить, что дело тут не чисто. Теперь же почувствовавший слежку КГБ Ян Косой наверняка снова попробует перепрятать свои капиталы.

Остается неизвестным, рассматривалась ли на Лубянке версия о том, что Рокотов, как подпольный миллионер Корейко – герой романа Ильфа и Петрова «Золотой теленок», доверит свое сокровище вокзальной камере хранения – тем более, что до 1956 года переиздание произведения было запрещено, а первая киноверсия вышла в 1968 году, и такие аналогии вряд ли приходили оперативникам в голову. Но главное событие в этой операции произошло именно на Ленинградском вокзале.

В своих воспоминаниях полковник КГБ Федосеев не уточняет, как группа наружного наблюдения «зафиксировала» Рокотова в вокзальном ресторане с «объемистым чемоданом» в руках. По словам чекиста, пока тот ужинал, была полностью сменена «наружка», причем бригада состояла только из молодых женщин, чтобы не насторожить Рокотова при наблюдении за его дальнейшими передвижениями. Предполагалось, как вариант, что валютчик собирается покинуть столицу на поезде или электричке, но тот, расплатившись, спустился в камеру хранения. Чекистам ничего другого не оставалось, как позволить ему беспрепятственно уйти, а в камере хранения после осмотра сданного кейса организовать засаду, чтобы задержать Рокотова с поличным при его получении.

Как взяли «московского Корейко»

Ян Рокотов наведался на Комсомольскую площадь через несколько дней, но на этот раз обосновался в ресторане Ярославского вокзала, где заказал обед. Затем отправился на перрон пригородных поездов и вскочил в полупустую в эти часы электричку, отправляющуюся в сторону Загорска. Прежде чем вернуться к заветному чемоданчику, преступник попытается вычислить «наружку» и оторваться от нее, пришли к выводу чекисты и сняли наблюдение. Ждать появления Рокотова в камере хранения пришлось до вечера. Потом оказалось, что он добрался до Пушкина, где перед самым отправлением электропоезда отжал закрывающуюся дверь и выскочил на перрон. До Мытищ доехал на следующей электричке, а оттуда уже направился обратно в Москву, уверенный, что не привел за собой «топтунов».

Не вызвали у него подозрений и люди, стоящие в очереди за получением багажа. Финал операции по задержанию «короля» описал полковник Федосеев: «Старик-приемщик в массивных очках взял у Рокотова квитанцию и направился искать багаж. Неожиданно у стойки возник мужчина с двумя парами новых лыж. «Можно у вас лыжи оставить до вечера?» – спросил он у приемщика. «Подождите, я занят», – ответил старик и протянул Рокотову чемодан…» Как только тот взял поклажу, «лыжник» мгновенно заломил ему левую руку, а с правой стороны подскочил молодой человек, стоящий невдалеке с девушкой. Рокотов, по словам Федосеева, закричал на приемщика: «Это не мой! Ты что, дед, ослеп! У меня черный был!»

Когда его уводили, он со стоном произнес: «Боже, какой я кретин…» На Лубянке Рокотов заявил: «Хочу, чтоб вы знали. Сегодня ночью у меня должна состояться встреча с видным иностранным дипломатом. Мы сговаривались совершить крупную валютную сделку. Готов помочь вам изобличить его. В сущности, какая вам польза, что меня закатают в тюрьму? Вам куда выгоднее воспользоваться моими связями в дипкорпусе». Он попросил бумагу и ручку, чтобы дать «правдивые показания, ничего не утаивая».

Сигнал советскому руководству от американских публицистов

Расследованием уголовных дел, связанных с контрабандой и незаконными валютными операциями, в период 1941–1959 годов занимались отделы милиции по борьбе с хищениями социалистической собственности и спекуляцией (БХСС). Основными поставщиками валюты были иностранцы, приезжающие в СССР под видом туристов и коммерсантов. В конце 50-х их поток из государств Европы и Америки заметно увеличился. К тому же во многих советских вузах, военных училищах и академиях появились учащиеся из ряда стран Европы, Азии и Африки. По свидетельству полковника Федосеева, из 2570 контрабандистов, задержанных в 1959–1960 годах, 1680 человек (65%) были иностранными подданными.

Профессиональные контрабандисты налаживали хорошо законспирированные связи с крупными «купцами» Москвы, Ленинграда, Риги, Таллина, Баку и других городов. Формированию в СССР «черного рынка» валюты и контрабандных товаров способствовало также и то, что все больше советских граждан стали выездными, правда, в основном в страны социалистического лагеря. Но после вхождения СССР в ряд международных организаций, число деятелей науки и техники, творческой интеллигенции, спортсменов, представителей общественных оганизаций и трудовых коллективов, посещавших капиталистические страны, возросло.

Усилия малочисленных отделов БХСС в борьбе с валютными преступлениями не приносили должного эффекта. Внедряемые в среду спекулянтов валютой и контрабандными товарами осведомители милиции, одним из которых, кстати, был и Рокотов, способствовали время от времени поимке мелких «фарцовщиков», но «короли» рынка оставались для БХСС недосягаемыми.

В марте 1959 года известный американский экономист и публицист марксистского толка Виктор Перло, сын эмигрантов из Омска, во время встречи с заместителем председателя Совета министров СССР Анастасом Микояном обратил внимания партийного функционера, приближенного к главе советского государства Никите Хрущеву, на то, что в Москве он постоянно сталкивается с предложением молодых людей продать им валюту по «выгодному курсу». Немногим позже известный американский журналист и публицист Альберт Кан, непримиримый критик «американского империализма», в разговоре с главным идеологом СССР Михаилом Сусловым заявил: «Разве это хорошо, когда в центре столицы социалистического государства в открытую промышляют валютчики, а милиции до этого нет дела?!»

Суслов отреагировал резкими обвинениями в адрес руководства МВД, заявив, что оно не справляется с поставленной задачей. Он предложил на пленуме ЦК КПСС возложить борьбу с контрабандой и нарушением валютных операций на Комитет государственной безопасности. «В мае Верховный Совет СССР принял указ о передаче всех дел такого рода в ведение Комитета госбезопасности. Руководителем новосозданной Службы коллегия КГБ утвердила меня, – рассказывал полковник Сергей Федосеев. – К тому времени я уже отошел от оперативной работы, преподавал в Высшей школе КГБ. Назначение было полной неожиданностью».

«Бегунки», «рысаки» и «купцы» – как работали московские валютчики

По словам Федосеева, на черном рынке существовала жесткая иерархическая лестница: «бегунки» с «рысаками» скупали валюту на «плешке» (ул. Горького, ныне Тверская, от Пушкинской площади до отелей «Националь» и «Москва» – прим. ред.) и перепродавали ее с небольшой маржой «шефам». Те, в свою очередь, получали процент с «купцов», которые почти не контактировали с иностранцами. «Купцов» знали немногие, и то – по кличкам. «Задача, поставленная перед Службой, была непростой: перекрыть каналы валютного «черного рынка», выявить его «королей» и нанести смертельный удар», – подчеркивал Федосеев.

Одним из первых «купцов», до которого очень быстро добралась спецслужба, обладающая куда большими силами и средствами, чем БХСС, и стал Рокотов. Вслед за ним на Лубянке оказались Владислав Файбишенко по кличке Буонарроти и Дмитрий Яковлев – Дим Димыч.

Файбишенко был арестован сразу после покупки у арабского офицера 148 золотых соверенов. Обыск на его квартире ничего не дал. «Удача пришла к нам в виде сокамерника Владика, – вспоминал Федосеев. – Накануне освобождения соседа валютчик попросил его посетить одну пожилую женщину, живущую в районе Серпуховки, и передать, чтобы она никому не сдавала его комнату». Оперативники немедленно произвели в ней обыск, где обнаружили тайник с валютой на 550 000 рублей.

Дим Димыча задержали с поличным и партией золотых женских часиков. Но других «сбережений» в виде валюты, золотых монет и советских денег при обыске жилья валютчика так и не нашли: по словам Федосеева, Яковлев вкладывал все средства в антиквариат, которым было набито под завязку жилье коллекционера.

«То, за что их поставили к стенке, через 30 лет стало считаться более чем благопристойным занятием»

Процесс по делу Рокотова, Файбишенко и еще нескольких задержанных валютчиков (Яковлева судили позже) состоялся в Московском горсуде весной 1961 года. По обвинению в нарушении правил о валютных операциях в особо крупных размерах – ст. 88 УК РСФСР предусматривала лишение свободы от 3 до 8 лет – они получили максимальный срок. Но фраза Федосеева, что задача КГБ состояла в том, чтобы «нанести смертельный удар» по заправилам «черного рынка», неожиданно начала утрачивать переносный смысл и приобретать прямой.

Незадолго до судебного разбирательства Указом Президиума Верховного Совета СССР срок наказания за незаконные валютные операции был увеличен до 15 лет. Но поскольку документ был введен в действие уже после ареста «королей», на посудимых он не распространялся. Несмотря на то, что Хрущеву пытались объяснить, что это противоречит общепринятой юридической практике, он ничего не желал слушать. «Обожглись на молоке, теперь на воду дуете, – раздражался он. – Высокая кара за содеянное должна образумить, устрашить других. Иначе это зло приобретет угрожающие государственные размеры». После этого Верховный совет издал дополнительное постановление к указу, которым ему «в порядке исключения» придавалась обратная сила. На втором процессе, куда Рокотова и Файбишенко этапировали из мест отбытия наказания, председательствовал сам глава столичного суда Леонид Громов. Приговор – 15 лет лишения свободы.

Спустя несколько дней состоялся Пленум ЦК КПСС, посвященный борьбе с незаконными валютными операциями, куда был приглашен и руководитель соответствующей службы КГБ. По его свидетельству, Хрущев в заключительном слове назвал дело валютчиков примером «несовершенства» советского законодательства. И тут же зачитал партийной верхушке «письмо рабочих одного из заводов», возмущенных мягким приговором Рокотову и иже с ним.

Мы, простые советские люди <…> убедительно просим вас быть беспощадными к этим отбросам, жалким подонкам и негодяям, гадкие души которых пусты, а они набрались наглости и перестали уважать советский строй. Они хуже предателей, они давно уже трупы, и мы просим вас, чтобы таким же другим неповадно было, приговорить всю эту преступную шайку к высшей мере наказания – расстрелу, чтобы не поганили они впредь неподкупную репутацию честных советских людей, не дышали с нами одним воздухом и не смели называться гражданами СССР…

«Вот что думает рабочий класс об этих выродках!» – сказал Хрущев и тут же стал обвинять Генерального прокурора Романа Руденко в «бездействии», закончив словами: «Не думайте, что ваша должность пожизненна». Досталось и Председателю Верховного Суда СССР Александру Горкину.

Спустя некоторое время в выступлении в Алма-Ате на городском митинге Первый секретарь ЦК КПСС снова заговорил о деле Рокотова и Файбишенко: «Вы читали, какую банду изловили в Москве? И за все ее главарям дали по 15 лет. Да за такие приговоры самих судей судить надо!» Команда была услышана: председатель Мосгорсуда Громов был снят с должности, а в аппарате ЦК КПСС была спешно подготовлена записка в Политбюро, где обосновывались изменения в Уголовный кодекс, «допускающие применение смертной казни –расстрела за спекуляцию валютными ценностями или ценными бумагами в виде промысла или в крупных размерах, а равно нарушение правил о валютных операциях лицом, ранее осужденным за такие же преступления». Председатель Президиума ВС СССР Л. И. Брежнев 1 июля 1961 года подписал Указ «Об усилении уголовной ответственности за нарушение правил о валютных операциях». И снова в «порядке исключения» закону особым постановлением была придана обратная сила.

В связи с этим Генпрокурор Руденко подал протест на приговор, вынесенный Мосгорсудом. Он был отменен, а дело передали на рассмотрение Верховного суда РСФСР. Дело под председательством главы ВС Анатолия Рубичева (народные заседатели – Васильев и Маурин) слушалось в течении двух дней – 18 и 19 июля. Рокотова и Файбишенко приговорили к смертной казни. Обжалованию в кассационном порядке приговор не подлежал. Вслед за ними к расстрелу приговорили и Яковлева, хотя руководство КГБ направило письмо на имя Генпрокурора с просьбой не требовать для Яковлева смертной казни, поскольку он оказал большую помощь органам, кроме того, подсудимый болен туберкулезом легких, обострившимся под воздействием наркотиков. «Но прокуратура отклонила нашу просьбу, – отметил Федосеев. – И тогда, и сейчас я считал и считаю, что наказание было слишком суровым. К сожалению, правосудие не посмело ослушаться воли Первого секретаря. То, за что их поставили к стенке, через 30 лет стало считаться более чем благопристойным занятием».

18–19 июля Верховный суд РСФСР… рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело по обвинению Рокотова Я. Т. и Файбишенко В. П. в спекуляции валютой в особо крупных размерах… Как установлено судом, Рокотов скупил и перепродал валюты и золотых монет на сумму свыше 12 миллионов рублей, а Файбишенко скупил и перепродал валюты на общую сумму около 1 миллиона рублей (в старых денежных знаках)… Учитывая, что Рокотов и Файбишенко совершили тяжкое государственное преступление, Верховный суд РСФСР на основании второй части статьи 25 Закона о государственных преступлениях приговорил Рокотова и Файбишенко к смертной казни – расстрелу с конфискацией всех изъятых ценностей и имущества…» Из газеты «Правда»

Через несколько дней после оглашения приговора Рокотов и Файбишенко были расстреляны в Пугачёвской башне Бутырской тюрьмы. Место приведения приговора в исполнение в отношении Яковлева неизвестно.

Рокотов (справа) и Файбишенко в зале суда. Фото с сайта zagadki-istorii.ru

Имена расстрелянных как бренд

В настоящее время многие считают фигурантов того дела выдающимися предпринимателями, уничтоженными советской системой. Их образ романтизируется в книгах и фильмах, а в 2013 году даже появилась информация о том, что эмигранты из СССР основали в Нью-Йорке фирму по производству джинсов Rokotov&Fainberg и назвали в память об одном из приговоренных улицу. Такой подход вряд ли можно считать корректным для правового государства, считают другие: Рокотов, Файбишенко и Яковлев преступили закон, хотя и сами стали жертвой беззакония власти.

Два жителя Нью-Йорка, кинорежиссер Георгий Гаврилов и продюсер Виталий Ализиер заняты подготовкой к съемкам игрового фильма и телесериала о трагической судьбе Яна Рокотова и Владислава Файбишенко. В центре сценария – самые крупные фарцовщики Москвы, которые были в 1961 году арестованы КГБ и расстреляны по прямому указанию Никиты Хрущева. Рабочие названия проекта – «Смерть валютчикам!» и «Фарцовщики».
По воле Хрущева
«Это история любви и ненависти, дружбы и предательства, мужества и трусости, идейности и беспринципности, – рассказал «Голосу Америки» Георгий Гаврилов. – Время «хрущевской оттепели», с 1959 по 1961 год. Время молодости моих родителей, которые хорошо знали Файбишенко. Не буду раскрывать всей интриги, но я очень близко, через маму, связан с этим делом и судьбами арестованных валютчиков».
Георгий Гаврилов родился в Ленинграде, учился в Петербурге, Риге и Москве. Известен по фильму «Исповедь. Хроника отчуждения», сериалу «ПМЖ» и документальной ленте «Американская трагедия. Наши». В последние годы снимает сериалы для российских телеканалов.
«Нам важно показать, что люди в те годы жили надеждами на демократизацию, – отметил Гаврилов. – Они верили, что «железный занавес» рухнет. И вот эти надежды обернулись жестоким разочарованием, а для героев нашего фильма – трагедией».
Ян Рокотов и Владислав Файбишенко были «королями» валютного черного рынка в Москве в конце 50-х – начале 60-х. Вместе с Дмитрием Яковлевым, который был также осужден и расстрелян, они организовали масштабную сеть скупки валюты и товаров у иностранных туристов и дипломатов. При этом, как полагают, Рокотов был тайным осведомителем Отдела по борьбе с хищениями социалистической собственности (ОБХСС).
«В сценарии раскручивается захватывающая детективная история, – сказал Ализиер. – Нам интересно проследить, как обычные советские юноши становились магнатами черного рынка, как менялись их взгляды на мир, как они жили, влюблялись, радовались и страдали».
«Блестящие, образованные ребята, – продолжал Гаврилов, – сегодня они могли стать успешными бизнесменами, светилами отечественной и мировой экономики. На первых заседаниях суда шутливо цитировали «Золотой теленок» Ильфа и Петрова, ни на секунду не веря в то, что за такое правонарушение их могут расстрелять. Ведь есть же Конституция СССР!»
По тогдашним советским законам за подобного рода преступления давали до 8 лет тюремного заключения. Но после истерики, которую закатил Хрущев, уязвленный самим фактом существования в «социалистическом» государстве черного рынка и валютных спекулянтов, за две недели до суда приняли специальный указ, по которому срок для них увеличили до 15 лет. Но Хрущев жаждал крови. Под его яростным нажимом был принят указ, предусматривавший для крупных валютчиков смертную казнь. Дело было передано в Верховный суд, который, вопреки юридической аксиоме «закон обратной силы не имеет», приговорил уже ранее осужденных к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение в Бутырской тюрьме.
Вопиющее беззаконие советской «фемиды», да еще с явным антисемитским душком, вызвало волну протестов на Западе.
«В сценарии есть эпизод, когда прототип моего отца, новоиспеченный офицер, тайком слушает «Голос Америки», – рассказал Гаврилов. – А именно сообщение, что в защиту несправедливо осужденных ребят выступили выдающиеся общественные деятели всего мира, в том числе Нобелевский лауреат Бертран Расселл. Понятно, что если бы валютчики знали, что им грозит смертная казнь, они бы задумались, а стоит ли рисковать жизнью. Государство их подло обмануло».
Известно, что петицию протеста против введения в СССР смертной казни за экономические преступления подписали более двухсот видных американцев, включая Артура Миллера и Мартина Лютера Кинга.
«Сегодня дело Файбишенко и Рокотова изучают в юридических институтах мира, включая Россию и США, как наглядный пример применения «закона обратной силы», – отметил Гаврилов. – Очень надеюсь, что придут времена, когда им поставят памятник, как первым жертвам эпохи «оттепели». Для меня они настоящие герои своего времени».
Две восьмерки и две пули
Известно, что Рокотову и компании вменяли в вину, помимо валюты, торговлю джинсами. В то время фирменные американские брюки из ткани «деним» были заветной и почти недосягаемой мечтой для очень многих советских парней и девушек. Стиляги из обеспеченных семей платили за них фарцовщикам немалые деньги. Рокотову молва приписывает афористичную фразу: «Джинсы бывают только марки Levi’s, все остальные – просто штаны».
Размышляя над проектом фильма, продюсер Виталий Ализиер решил, что вся эта драматичная история может лечь в основание отдельного коммерческого проекта. Вместе со своей женой, моделью и дизайнером Милой Краснояровой, он основал в Нью-Йорке компанию «Rokotov & Fainberg» по производству джинсов.
«Мне всегда нравилось то время – начало 60-х, – сказал «Голосу Америки» Виталий Ализиер. – Запретная одежда, музыка и книги просачивались в СССР вопреки усилиям бдительных «органов». Рокотов и Файбишенко, на мой взгляд, не были преступниками. Они никого не убили. Они просто хотели жить по-другому в тоталитарной стране, за что и поплатились жизнью».
Объясняя причину изменения фамилии Файбишенко на Файнберг в названии бренда, Ализиер сказал: «Тому есть несколько причин. Одна из них – Файбишенко очень трудно произносить американцам, а Файнберг звучит здесь гораздо привычней».
Логотип компании похож на две восьмерки, внутри которых летят две пули. Таким образом авторы идеи отсылают к 88-й статье УК РСФСР, по которой фарцовщики были расстреляны.
По словам Ализиера, «джинсы шьются очень маленькими эксклюзивными партиями, из самого лучшего селвидж денима, который вы можете себе только представить». На внутренних карманах – изображение американского флага.
Сырой «деним», предельно жесткий и плотный, компания импортирует из Японии. Заклепки из драгоценных металлов разработаны одним нью-йоркским ювелиром.
Постоянный заказ на изготовление джинсов Красноярова и Ализиер разместили в Эль-Пасо (Техас), на фабрике, которой руководит Боб Палузи.
«На нашей фабрике вручную шьют аутентичные джинсы уже 35 лет, – сообщил Боб Палузи «Голосу Америки». – Русские ребята вдохновляются теми же мужественными имиджами, что и мы, – Джеймсом Дином, Марлоном Брандо и Стивом Маккуином. Меня удивила и восхитила их приверженность подлинности. Они апеллируют к самым истовым фанатам денима».
Вокруг джинсового «самовара»
Цены, установленные производителями на джинсы Rokotov & Fainberg, способны шокировать неподготовленного потребителя. В каталоге они колеблются от 300 до 1200 долларов за пару. Как полагают некоторые эксперты, по карману новинка, видимо, только очень преданным и небедным энтузиастам этого вида одежды, считающегося самым демократичным.
И еще неизбежный вопрос: неужели на родине джинсов кто-то будет интересоваться российским по духу продуктом? Ведь не зря говорят: в Тулу со своим самоваром не ездят…
Профессор Дэвид Макфадьен из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе полагает, что изюминка джинсового проекта понятна только русскоязычным эмигрантам.
«Если коротко, вокруг проекта витает некий комплекс неполноценности, – сказал «Голосу Америки» Макфадьен, знаток российской и советской альтернативной культуры, автор десятка книг о русской литературе, рок-музыке и кино. – Его адресность неясна, и «русскость» невидима западной публике. А еще мне не нравится, когда государственное беззаконие в виде расстрела переосмысляется спустя много лет под соусом хипстерской иронии».
Московский маркетолог Андрей Лебедев считает, что успех новой марки полностью зависит от успеха будущего фильма и его пиар-кампании.
«Мир знает немало брендов, сошедших на прилавки с экранов, от кафе «У Рика» из «Касабланки» до магазина волшебных палочек из «Гарри Поттера», – сказал «Голосу Америки» Лебедев, работающий креативным директором агентства DALEE. – Русский бэкграунд и премиальная цена позиционируют марку как эпатажную. Чтобы это покупали в Штатах, нужно достаточное количество богатых декадентов, которым это придется по вкусу. А для успеха в России нужно несколько лет работать на бренд, как Денис Симачев или Игорь Чапурин (российские дизайнеры люксового сегмента, плоды творчества которых продаются и на Западе, и в России – О.С.). Довольно сложно добиться, чтобы в стране тотального импорта платили большие суммы за джинсы, так сказать, с российскими корнями».
Известный модельер одежды из Москвы Анна Лесникова вспоминает, что в 80-е годы, на которые пришлась ее молодость, она и ее друзья носили, «доставая» через фарцовщиков, американские джинсы известных брендов.
«Увы, сегодня в США днем с огнем не найдешь тот самый легендарный «деним», – сказала «Голосу Америки» Анна Лесникова. – Помню, когда приезжала сюда, обошла все фирменные магазины, но не нашла тех качественных джинсов. Их место заняла дешевая китайская подделка. Америка своими руками убила собственную легенду. И я очень обрадовалась, узнав про новый бренд, названный в честь наших парней, расстрелянных за предприимчивость. По фактуре они точь-в-точь те самые джинсы из нашей молодости. Я жду не дождусь женскую линию. У нас в планах совместный показ на Неделе Моды в Москве. Российский рынок ждет эти джинсы – я в этом убеждена».
Другого мнения придерживается Макс Ростоцкий, московский эксперт по «стартапам» и основатель GoodsMaster, системы обмена информацией о товарах для поставщиков и торговых сетей.
«Вряд ли из тех, кто в России интересуется модными дорогими джинсами, многие знают имена Рокотова и Файбишенко, – отметил Макс Ростоцкий. – Насколько я знаю, в России было несколько компаний, которые пытались производить джинсы, но, оказавшись на грани банкротства, выводили производство в Украину или Азию. Если честно, не думаю что хипстерам тема советской «фарцы» сколько-нибудь близка. Полагаю, они в основном живут во внутренней эмиграции, и вряд ли будут интересоваться товарами, эмоционально привязанными к России. Но история красивая, что-то в ней есть».

Два жителя Нью-Йорка, кинорежиссер Георгий Гаврилов и продюсер Виталий Ализиер заняты подготовкой к съемкам игрового фильма и телесериала о трагической судьбе Яна Рокотова и Владислава Файбишенко. В центре сценария – самые крупные фарцовщики Москвы, которые были в 1961 году арестованы КГБ и расстреляны по прямому указанию Никиты Хрущева. Рабочие названия проекта – «Смерть валютчикам!» и «Фарцовщики».
По воле Хрущева
«Это история любви и ненависти, дружбы и предательства, мужества и трусости, идейности и беспринципности, – рассказал «Голосу Америки» Георгий Гаврилов. – Время «хрущевской оттепели», с 1959 по 1961 год. Время молодости моих родителей, которые хорошо знали Файбишенко. Не буду раскрывать всей интриги, но я очень близко, через маму, связан с этим делом и судьбами арестованных валютчиков».
Георгий Гаврилов родился в Ленинграде, учился в Петербурге, Риге и Москве. Известен по фильму «Исповедь. Хроника отчуждения», сериалу «ПМЖ» и документальной ленте «Американская трагедия. Наши». В последние годы снимает сериалы для российских телеканалов.
«Нам важно показать, что люди в те годы жили надеждами на демократизацию, – отметил Гаврилов. – Они верили, что «железный занавес» рухнет. И вот эти надежды обернулись жестоким разочарованием, а для героев нашего фильма – трагедией».
Ян Рокотов и Владислав Файбишенко были «королями» валютного черного рынка в Москве в конце 50-х – начале 60-х. Вместе с Дмитрием Яковлевым, который был также осужден и расстрелян, они организовали масштабную сеть скупки валюты и товаров у иностранных туристов и дипломатов. При этом, как полагают, Рокотов был тайным осведомителем Отдела по борьбе с хищениями социалистической собственности (ОБХСС).
«В сценарии раскручивается захватывающая детективная история, – сказал Ализиер. – Нам интересно проследить, как обычные советские юноши становились магнатами черного рынка, как менялись их взгляды на мир, как они жили, влюблялись, радовались и страдали».
«Блестящие, образованные ребята, – продолжал Гаврилов, – сегодня они могли стать успешными бизнесменами, светилами отечественной и мировой экономики. На первых заседаниях суда шутливо цитировали «Золотой теленок» Ильфа и Петрова, ни на секунду не веря в то, что за такое правонарушение их могут расстрелять. Ведь есть же Конституция СССР!»
По тогдашним советским законам за подобного рода преступления давали до 8 лет тюремного заключения. Но после истерики, которую закатил Хрущев, уязвленный самим фактом существования в «социалистическом» государстве черного рынка и валютных спекулянтов, за две недели до суда приняли специальный указ, по которому срок для них увеличили до 15 лет. Но Хрущев жаждал крови. Под его яростным нажимом был принят указ, предусматривавший для крупных валютчиков смертную казнь. Дело было передано в Верховный суд, который, вопреки юридической аксиоме «закон обратной силы не имеет», приговорил уже ранее осужденных к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение в Бутырской тюрьме.
Вопиющее беззаконие советской «фемиды», да еще с явным антисемитским душком, вызвало волну протестов на Западе.
«В сценарии есть эпизод, когда прототип моего отца, новоиспеченный офицер, тайком слушает «Голос Америки», – рассказал Гаврилов. – А именно сообщение, что в защиту несправедливо осужденных ребят выступили выдающиеся общественные деятели всего мира, в том числе Нобелевский лауреат Бертран Расселл. Понятно, что если бы валютчики знали, что им грозит смертная казнь, они бы задумались, а стоит ли рисковать жизнью. Государство их подло обмануло».
Известно, что петицию протеста против введения в СССР смертной казни за экономические преступления подписали более двухсот видных американцев, включая Артура Миллера и Мартина Лютера Кинга.
«Сегодня дело Файбишенко и Рокотова изучают в юридических институтах мира, включая Россию и США, как наглядный пример применения «закона обратной силы», – отметил Гаврилов. – Очень надеюсь, что придут времена, когда им поставят памятник, как первым жертвам эпохи «оттепели». Для меня они настоящие герои своего времени».
Две восьмерки и две пули
Известно, что Рокотову и компании вменяли в вину, помимо валюты, торговлю джинсами. В то время фирменные американские брюки из ткани «деним» были заветной и почти недосягаемой мечтой для очень многих советских парней и девушек. Стиляги из обеспеченных семей платили за них фарцовщикам немалые деньги. Рокотову молва приписывает афористичную фразу: «Джинсы бывают только марки Levi’s, все остальные – просто штаны».
Размышляя над проектом фильма, продюсер Виталий Ализиер решил, что вся эта драматичная история может лечь в основание отдельного коммерческого проекта. Вместе со своей женой, моделью и дизайнером Милой Краснояровой, он основал в Нью-Йорке компанию «Rokotov & Fainberg» по производству джинсов.
«Мне всегда нравилось то время – начало 60-х, – сказал «Голосу Америки» Виталий Ализиер. – Запретная одежда, музыка и книги просачивались в СССР вопреки усилиям бдительных «органов». Рокотов и Файбишенко, на мой взгляд, не были преступниками. Они никого не убили. Они просто хотели жить по-другому в тоталитарной стране, за что и поплатились жизнью».
Объясняя причину изменения фамилии Файбишенко на Файнберг в названии бренда, Ализиер сказал: «Тому есть несколько причин. Одна из них – Файбишенко очень трудно произносить американцам, а Файнберг звучит здесь гораздо привычней».
Логотип компании похож на две восьмерки, внутри которых летят две пули. Таким образом авторы идеи отсылают к 88-й статье УК РСФСР, по которой фарцовщики были расстреляны.
По словам Ализиера, «джинсы шьются очень маленькими эксклюзивными партиями, из самого лучшего селвидж денима, который вы можете себе только представить». На внутренних карманах – изображение американского флага.
Сырой «деним», предельно жесткий и плотный, компания импортирует из Японии. Заклепки из драгоценных металлов разработаны одним нью-йоркским ювелиром.
Постоянный заказ на изготовление джинсов Красноярова и Ализиер разместили в Эль-Пасо (Техас), на фабрике, которой руководит Боб Палузи.
«На нашей фабрике вручную шьют аутентичные джинсы уже 35 лет, – сообщил Боб Палузи «Голосу Америки». – Русские ребята вдохновляются теми же мужественными имиджами, что и мы, – Джеймсом Дином, Марлоном Брандо и Стивом Маккуином. Меня удивила и восхитила их приверженность подлинности. Они апеллируют к самым истовым фанатам денима».
Вокруг джинсового «самовара»
Цены, установленные производителями на джинсы Rokotov & Fainberg, способны шокировать неподготовленного потребителя. В каталоге они колеблются от 300 до 1200 долларов за пару. Как полагают некоторые эксперты, по карману новинка, видимо, только очень преданным и небедным энтузиастам этого вида одежды, считающегося самым демократичным.
И еще неизбежный вопрос: неужели на родине джинсов кто-то будет интересоваться российским по духу продуктом? Ведь не зря говорят: в Тулу со своим самоваром не ездят…
Профессор Дэвид Макфадьен из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе полагает, что изюминка джинсового проекта понятна только русскоязычным эмигрантам.
«Если коротко, вокруг проекта витает некий комплекс неполноценности, – сказал «Голосу Америки» Макфадьен, знаток российской и советской альтернативной культуры, автор десятка книг о русской литературе, рок-музыке и кино. – Его адресность неясна, и «русскость» невидима западной публике. А еще мне не нравится, когда государственное беззаконие в виде расстрела переосмысляется спустя много лет под соусом хипстерской иронии».
Московский маркетолог Андрей Лебедев считает, что успех новой марки полностью зависит от успеха будущего фильма и его пиар-кампании.
«Мир знает немало брендов, сошедших на прилавки с экранов, от кафе «У Рика» из «Касабланки» до магазина волшебных палочек из «Гарри Поттера», – сказал «Голосу Америки» Лебедев, работающий креативным директором агентства DALEE. – Русский бэкграунд и премиальная цена позиционируют марку как эпатажную. Чтобы это покупали в Штатах, нужно достаточное количество богатых декадентов, которым это придется по вкусу. А для успеха в России нужно несколько лет работать на бренд, как Денис Симачев или Игорь Чапурин (российские дизайнеры люксового сегмента, плоды творчества которых продаются и на Западе, и в России – О.С.). Довольно сложно добиться, чтобы в стране тотального импорта платили большие суммы за джинсы, так сказать, с российскими корнями».
Известный модельер одежды из Москвы Анна Лесникова вспоминает, что в 80-е годы, на которые пришлась ее молодость, она и ее друзья носили, «доставая» через фарцовщиков, американские джинсы известных брендов.
«Увы, сегодня в США днем с огнем не найдешь тот самый легендарный «деним», – сказала «Голосу Америки» Анна Лесникова. – Помню, когда приезжала сюда, обошла все фирменные магазины, но не нашла тех качественных джинсов. Их место заняла дешевая китайская подделка. Америка своими руками убила собственную легенду. И я очень обрадовалась, узнав про новый бренд, названный в честь наших парней, расстрелянных за предприимчивость. По фактуре они точь-в-точь те самые джинсы из нашей молодости. Я жду не дождусь женскую линию. У нас в планах совместный показ на Неделе Моды в Москве. Российский рынок ждет эти джинсы – я в этом убеждена».
Другого мнения придерживается Макс Ростоцкий, московский эксперт по «стартапам» и основатель GoodsMaster, системы обмена информацией о товарах для поставщиков и торговых сетей.
«Вряд ли из тех, кто в России интересуется модными дорогими джинсами, многие знают имена Рокотова и Файбишенко, – отметил Макс Ростоцкий. – Насколько я знаю, в России было несколько компаний, которые пытались производить джинсы, но, оказавшись на грани банкротства, выводили производство в Украину или Азию. Если честно, не думаю что хипстерам тема советской «фарцы» сколько-нибудь близка. Полагаю, они в основном живут во внутренней эмиграции, и вряд ли будут интересоваться товарами, эмоционально привязанными к России. Но история красивая, что-то в ней есть».

Дело валютчиков

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *