ЗАГС усыновление ребенка

Усыновление или удочерение допускается в отношении несовершеннолетних детей и только в их интересах.

Основание для государственной регистрации усыновления или удочерения

Основанием для государственной регистрации усыновления или удочерения (далее — усыновления) является решение суда об усыновлении ребёнка, вступившее в законную силу.

Обратите внимание:
Дела об усыновлении ребёнка гражданами Российской Федерации (кроме постоянно проживающих за пределами территории Российской Федерации) подсудны районным судам по месту жительства или по месту нахождения усыновляемого ребёнка.
Волеизъявление лиц (лица), желающих усыновить ребёнка, должно быть выражено в письменном исковом заявлении об усыновлении ребёнка.
Для обеспечения государственной регистрации усыновления в органе ЗАГС важно, чтобы в исковом заявлении было отражено:

• изменяются ли фамилия, имя, отчество и место рождения ребёнка, а также дата его рождения (изменение даты рождения допускается только при усыновлении ребёнка в возрасте до 1 года и не более чем на 3 месяца);
• записываются ли усыновители родителями в актовой записи о рождения ребёнка.

До обращения в суд граждане Российской Федерации, желающие усыновить ребёнка, подают в орган опеки и попечительства по месту своего жительства заявление с просьбой дать заключение о возможности быть усыновителями и необходимые документы, перечень которых установлен законодательством.
На усыновление ребёнка должно быть получено согласие:

• родителей ребёнка, при их наличии;
• самого ребёнка, достигшего возраста 10 лет, на его усыновление и на возможные изменения его имени, отчества, фамилии и запись усыновителей в качестве его родителей;
• согласие другого супруга при усыновлении ребёнка одним из супругов, если ребёнок не усыновляется обоими супругами.
• несовершеннолетних родителей при усыновлении их ребёнка, а также их законных представителей или органа опеки и попечительства;
• опекуна ребёнка;
• приёмных родителей;
• руководителя учреждения, в котором находится ребёнок, оставшийся без попечения родителей.

Место государственной регистрации усыновления ребёнка

Государственная регистрация усыновления ребёнка производится органом ЗАГС по месту вынесения решения суда об усыновлении ребёнка или по месту жительства усыновителей (усыновителя).

Обратите внимание:
Администрации сельских (городских) поселений не уполномочены на государственную регистрацию усыновления (Федеральный закон от 15.11.1997 №143-ФЗ, закон Белгородской области от 27.11.2003 №102).

Заявление о государственной регистрации усыновления

Государственная регистрация усыновления ребёнка производится по устному или письменному заявлению усыновителей (усыновителя)

Обратите внимание:
Усыновитель (усыновители) вправе уполномочить в письменной форме других лиц сделать заявление о государственной регистрации усыновления ребенка.

Документы, необходимые для государственной регистрации усыновления ребёнка

Одновременно с заявлением о государственной регистрации усыновления должны быть представлены:

• документ, удостоверяющий личность, усыновителей (усыновителя) либо заявителя;
• решение суда об усыновлении ребёнка, вступившее в законную силу.

Обратите внимание:
Если усыновители (усыновитель) или уполномоченные ими лица в течение месяца не сделали заявление о государственной регистрации усыновления (удочерения) ребёнка государственная регистрация усыновления (удочерения) ребёнка регистрируется на основании решения суда об усыновлении ребёнка, поступившего в орган ЗАГС из суда, вынесшего данное решение.

Запись акта и свидетельство об усыновлении

Органом ЗАГС составляется запись акта об усыновлении, на основании которой усыновителям (усыновителю) выдаётся свидетельство об усыновлении.

Изменения записи акта о рождении в связи с усыновлением ребёнка

На основании записи акта об усыновлении вносятся соответствующие изменения в актовую запись о рождении ребёнка в порядке, установленном законом для внесения исправлений и изменений в записи актов гражданского состояния.

В случае изменения на основании решения суда об усыновлении ребёнка места рождения ребёнка по желанию усыновителей (усыновителя) может быть составлена новая запись акта о рождении ребёнка органом ЗАГС по месту рождения ребёнка, указанному в решении суда. Сведения о составлении новой записи акта о рождении ребёнка вносятся в ранее произведенную запись акта о его рождении.

Орган ЗАГС по месту хранения записи акта о рождении ребёнка выдаёт новое свидетельство о его рождении на основании изменённой или вновь составленной в связи с усыновлением записи акта о рождении ребёнка.

Сохранение сведений о родителях (одном из родителей) в записи акта о рождении усыновлённого ребёнка

Если в решении суда об усыновлении указано о сохранении неимущественных и имущественных отношений усыновлённого ребёнка с родителями (одним из родителей), сведения о них, указанные в записи акта о рождении ребёнка, изменению не подлежат.

Обратите внимание:
Несмотря на то, что усыновление подлежит обязательной регистрации в органах ЗАГС, права и обязанности усыновителей и усыновлённого ребёнка устанавливаются со дня вступления решения суда в законную силу.

Отмена усыновления

Отмена усыновления производится также на основании решения суда. В запись акта об усыновлении вносятся сведения об отмене усыновления и восстанавливаются первоначальные сведения о фамилии, об имени, отчестве, о месте и дате рождения ребёнка, а также сведения о родителях в записи акта о рождении.

Ранее выданное свидетельство о рождении аннулируется, и выдаётся новое свидетельство о рождении с учётом внесённых изменений в запись о рождении.

Обратите внимание:

При отмене усыновления суд должен разрешить вопрос о том, сохраняются ли за ребёнком присвоенные ему в связи с усыновлением имя, отчество и фамилия, (изменение указанных данных в отношении ребёнка, достигшего возраста 10 лет, возможно только с его согласия), а также о восстановлении первоначальных сведений о месте и дате рождения ребенка, о его родителях, если эти сведения были изменены по просьбе усыновителей в записи акта о рождении ребёнка.

Обеспечение тайны усыновления органами ЗАГС

Тайна усыновления ребёнка охраняется законом.

Работники органов ЗАГС не вправе без согласия усыновителей сообщать какие-либо сведения об усыновлении и выдавать документы, из содержания которых видно, что усыновители не являются родителями усыновлённого ребёнка.

Фото: Дмитрий Лебедев/Коммерсантъ

Я обожаю детей и о том, чтобы взять ребенка из детдома, думала, кажется, всегда. Но я была уверена, что это очень непросто. Вдобавок все мужчины, с которыми у меня случались романы, сомневались даже в том, что стоит заводить собственных детей, а о приемных и речи быть не могло. В 2013 году я одна растила пятнадцатилетнего сына, двенадцатилетнюю дочку и родила еще одну девочку, с которой намеревалась сидеть дома как минимум до детского сада.

Тогда же я прочла множество статей, которые были написаны из-за принятого нашей Думой запрета на усыновление российских детей американцами (так называемый «закон Димы Яковлева»). Из-за этих статей у меня сложилось впечатление, что без американцев мы просто пропадем, потому что наши соотечественники и так неохотно берут детдомовцев, а уж детей с инвалидностью не берут вовсе. И эта тема меня окончательно зацепила, я все сильнее переживала о детдомовских детях. Стала смотреть базы с их фотографиями, видеоролики, снятые в детдомах. И наконец подумала: раз я все равно сижу дома с ребенком, почему бы не взять еще одного и не сидеть сразу с двумя? Это было осенью 2014 года.

Теперь я ращу не только троих кровных, но и двоих приемных детей, двенадцатилетнюю девочку и пятилетнего мальчика, и хочу попробовать рассказать о том, насколько сильно мои представления о приемном родительстве разошлись с реальностью. Конечно, это только мой опыт — то, с чем я столкнулась сама, и то, о чем мне рассказывали другие люди, вовлеченные в тему сиротства: ни на какие глобальные обобщения я не претендую, чего-то наверняка не знаю, а в чем-то ошибаюсь.

Как стать усыновителем или опекуном

Я считала, что взять ребенка из детдома — это какая-то сверхсложная процедура. Что надо собрать уйму документов и на это способны только самые героические граждане. Но список необходимых документов оказался настолько скромен, что мне стало даже неловко: для получения некоторых виз надо приложить больше усилий. Самое трудозатратное — это пройти Школу приемных родителей (ШПР); обычно ШПР занимает пару месяцев. А еще нужно собрать справки о том, что ты где-то работаешь, где-то живешь, не был судим по серьезным статьям и вполне здоров. Добывание этих справок носит, скажем так, механический характер: необходимо просто дойти до некоторого количества учреждений. Ты приходишь за справкой о несудимости — и тебе ее дают, никто тебя при этом ни о чем не спрашивает. Даже сбор медицинских справок в моем случае был абсолютно формальным. Насколько помню, только в наркологическом диспансере меня попросили закатать рукав и поглядели вены. Остальные доктора поставили свои штампики, не вдаваясь в детали моего физического состояния.

Я думала, что у людей, которые хотят взять детей, должно быть довольно много денег, а я всю жизнь редактор с крайне скромной зарплатой; хорошо хоть папы детей помогают. Но выяснилось, что нужно подтвердить свои доходы в пределах прожиточного минимума на каждого члена семьи. В Москве в прошлом году прожиточный минимум был около 12 тысяч рублей в месяц. А уж если твои доходы превышают этот самый прожиточный минимум, то считается, что они ого-го! Ну и когда ты берешь ребенка, тебе за это платят. Сколько платят — зависит от региона и от формы семейного устройства; в Москве это в любом случае больше того самого прожиточного минимума. А в формате приемной семьи тебе платят еще и зарплату. Что касается количества квадратных метров жилплощади, никакой нормы тут нет. Ну, то есть, если у тебя однокомнатная квартира, а ты хочешь взять пятерых, опека, наверное, засомневается в твоей способности комфортабельно разместить всю тусовку. Но если одного — да запросто.

Я думала, что незамужним женщинам детей не дают или дают крайне неохотно. Ладно, если бы у меня не было своих — ну, понятно, что женщина хочет, а не сложилось. Но если своих трое… Но в Школе приемных родителей выяснилось, что в нашей группе на три семейные пары приходится шесть незамужних дам, и почти у всех есть дети. И эта статистика потом подтвердилась: незамужние женщины берут детей никак не реже семейных. Наличие партнера женщине иногда только мешает: сама бы взяла, а вот муж против. А раз ты одна, то сама себе хозяйка, и тут уже никаких разногласий. Что до собственных детей — мне не пришлось особо убеждать опеку в том, что у меня есть большой опыт и хорошая среда для воспитания приемного ребенка: в общении с новыми братьями и сестрами он развивается лучше и ему есть с кого брать пример, чтобы выстраивать здоровые отношения с семьей и с миром. Вдобавок у людей с собственными детьми есть не только опыт, но еще и гораздо меньше иллюзий, чем у бездетных, которые зачастую верят, что малыш окажется тихим ангелом, несущим в дом одну радость.

Выяснилось, что слово «дают» в применении к приемным детям вообще не слишком уместно. Потому что ребенка ты выбираешь сам. Только ты решаешь, какого он должен быть возраста и пола. Ты смотришь базы и можешь познакомиться с кем захочешь. Как только ты получаешь от опеки заключение о праве быть усыновителем или опекуном, ты можешь взять ребенка из любого приюта, детдома и дома ребенка по всей стране. Я думала, опека как-то ограничивает этот размах, но нет, пожалуйста, вези хоть из Магадана.

Вообще же у меня с самого начала была довольно жалкая позиция — я всё переживала: понравлюсь — не понравлюсь, дадут — не дадут… Как если бы я была попрошайкой у парадного подъезда или абитуриентом на вступительном экзамене. Мне казалось, что мне придется доказывать, что я смогу, я сумею! И я вертела у себя в голове эти самые доказательства, воображая, как я излагаю их строгой опеке. Но потом я поняла, что подобный расклад абсолютно неадекватен. Адекватная позиция выглядит так: государству приходится заботиться о детях, оставшихся без попечения родителей. Семейное устройство — приоритетная форма размещения ребенка-сироты. Ты как ответственный гражданин готов взять чужого ребенка в свою семью, предоставив ему наилучшие условия для развития. Дело опеки — помочь тебе в твоем благом начинании. Вы защищаете право ребенка на семью, совместно преодолевая возникающие препятствия. Такой ракурс существенно экономит нервы! Особенно учитывая, что люди в опеках работают разные.

Я много читала об опеках, которые ходят по квартирам и ставят родителям на вид, что у детей грязные носки, а на обед они едят одни сосиски. И у меня сформировалось представление о работнике опеки как о строгом надзирателе, обязанности которого, собственно, в том и заключаются, чтобы ходить по квартирам и ставить на вид. На практике я имела дело с пятью опеками и еще с несколькими поверхностно пообщалась. В каждой работало сколько-то дам разной степени приветливости (мужчин я там не встречала). Все они были завалены миллионом дел и буквально погребены под стопками бумаг; перспектива идти на какую-то неведомую квартиру привела бы их в ужас. Обязанности сотрудниц опеки — устраивать брошенных детей в учреждения и семьи, ходить по судам, вести дела опекунов и усыновителей, давать многочисленные разрешения обычным родителям. Все это сопровождается километрами справок, отчетов и резолюций. Для сотрудниц опеки любая новая история — не важно, ужасная или прекрасная — это дополнительная куча бумаг. Безусловно, попадаются светлые личности, которые готовы сидеть над этой кучей ночами, только бы устроить в семью еще одну малютку. Но есть и обычные ленивые тетки, которые кого угодно встретят унылым зевком. Это не значит, что лично ты им не нравишься. И даже если лично ты им не нравишься — да какая разница? Вы вместе защищаете право ребенка на семью, и все дела. Если опека что-то не рвется защищать права ребенка, а требует лишние справки и тянет время, явно нарушая закон, — это повод для того, чтобы позвонить в Департамент соцзащиты. Иногда достаточно даже и не звонить, а только указать на вероятность такого звонка — и закон прямо на твоих глазах молниеносно одолеет хаос во славу мира на всей земле.

Этой пафосной риторике меня, как ни удивительно, обучили в ШПР. На первом же занятии меня поразило то, что нас стали готовить к бою с инстанциями. Поразило меня это потому, что, как мне казалось, Школа приемных родителей — часть той же государственной машины, что и опека, и детдом, и суд, и банки данных детей-сирот. Но потом я столкнулась с тем же боевым настроем и в опеке, и в детдоме, и в банке данных. Как выяснилось, совершенно все уверены, что именно они абсолютно адекватны. Наш детдом — лучший. Сотрудники нашего банка данных — самые квалифицированные. Зато вот те — ну это просто вообще. Будто спорт какой-то, право слово, и всяк считает, что именно он играет на стороне ребенка. Я тоже втянулась, куда деваться, — вот такой параллельный мир, вот такой странный квест. В Школе приемных родителей в основном учат борьбе с чиновниками — ну ладно, действительно полезно, даже и вне всякого усыновления! Об особенностях приемных детей написана тонна книг, а таких внятных советов по борьбе с инстанциями мне больше нигде не встречалось.

Формально занятия во всех ШПР примерно одинаковые, есть некая общая программа и утвержденные блоки тем: социальный, юридический, психологический, медицинский. Но в реальности занятия ведут конкретные люди, и у всех свой опыт и свои представления о том, чему именно надо учить потенциальных приемных родителей. Вдобавок ШПР открыли довольно много — только в Москве их около шестидесяти, а где найти столько специалистов? На мой взгляд, лучше всего было бы привлекать в ШПР опытных приемных родителей, которым можно было бы задавать какие угодно вопросы. Но в моей ШПР такого не было. Никто из наших преподавателей не брал детей в семью — мне показалось, они с ними особо и не сталкивались. И возникало ощущение, что (за рамками отличного курса борца с инстанциями) мы просто делимся друг с другом самыми общими соображениями о том, почему детдом — это зло, а детдомовские дети такие проблемные. Многие вопросы из тех, что у меня были, остались без ответа, а в чем-то меня даже дезинформировали. Но зато нас никто не запугивал! Уже взяв детей, я по какому-то делу обратилась в другую ШПР — и была потрясена тамошней обстановкой: потенциальных приемных родителей буквально отговаривали от затеи взять ребенка, убеждая их, что справиться с такими детьми практически невозможно и их не ждет ничего, кроме криков и слез. Тамошний психолог похвасталась передо мной тем, что, ура, отговорила очередную пару. «А что, они хотели взять трудного подростка?» — пытаясь понять, спросила я. «Нет, малыша», — ответила сотрудница. Я так и не поняла. Положим, бывают случаи, когда семья действительно не справляется и ребенка возвращают в детдом. Но есть и статистика таких возвратов: известно, что в основном детей возвращают родственники, старшие сестры, тети, дяди и особенно бабушки и дедушки, которые берут ребенка под опеку из этических соображений и быстро выгорают, потому что у них не хватает ни душевных, ни физических сил. А так, чего уж, никто не застрахован: сегодня ты бодр и весел, а завтра у тебя обнаружили рак — и что теперь, разве тут подстелешь соломку? Насколько я знаю, почти все мои одногруппники не сошли с дистанции и взяли детей — и, по-моему, это здорово. Потому что при любом раскладе детдом — это зло.

Я очень рассчитывала, что встречу в ШПР единомышленников, которые станут моими друзьями. При этом я предполагала, что мои одногруппники будут поблагополучнее меня: я снимала тогда квартиру в довольно престижном и дорогом районе, а ШПР нашла на соседней улице. Но, пожалуй, только одну семейную пару и незамужнюю даму-юриста (причем именно она в итоге раздумала) можно было назвать относительно обеспеченными: я ходила на занятия вместе со школьным учителем, врачом-терапевтом, косметологом, подростковым психологом, отставным военным, сотрудником издательства, офисным менеджером — словом, с самыми обычными людьми, для которых вопрос о размере ежемесячных выплат на ребенка был весьма актуален. Только обнаружилось, что желание взять ребенка объединило нас ничуть не сильнее, чем роддом в беременность. Люди разные, системы координат и ценности у всех свои, вдобавок дети и их воспитание — это такая нервная тема! Выяснилось, что, когда другие рассказывают о своих взглядах на то, как и за что хвалить и ругать ребенка, не важно, своего или приемного, ты думаешь: «О ужас! Что за дикость!» Впрочем, с одной девушкой мы все же подружились, но скорее вопреки, чем благодаря. Она хотела удочерить новорожденную девочку — и удочерила.

Еще я думала, что родители людей, которые берут детдомовских детей, непременно их поддерживают и одобряют. И переживала, что я-то своей маме даже сказать про эту идею боюсь. Потому что она точно будет против. И я думала, что если об этом узнают в опеке, то заметят: «Похоже, семья-то у вас не слишком благополучная, голубушка! Можно ли вам доверить чужого ребенка, если вы и с собственной мамой не умеете наладить отношения?» А выяснилось, что это самое общее место. Так почти у всех. Бабушки с дедушками поддерживают стремление взять чужого ребенка крайне редко, почти всегда они категорически против, и опека ничего другого и не ждет. Есть объективная проблема в том, что для получения заключения о возможности быть опекуном необходимо письменное согласие всех людей старше десяти лет, проживающих с тобой в одной квартире (а таковыми считаются еще и все прописанные в этой квартире граждане). Но из этой проблемы есть неожиданный выход. Если ты получаешь заключение о возможности быть усыновителем, то ничье согласие тебе не требуется. Потому что у нас до сих пор существует такая поразительная вещь, как тайна усыновления, то есть за тобой закреплено право врать даже собственной маме, что пять, или десять, или семнадцать лет назад ты родила ребеночка, и вот он, милый, наконец нашелся и теперь будет жить с вами! Возникает вопрос: а можно ли потом с таким усыновительским заключением взять ребенка под опеку или в приемную семью? Ответ: да! По крайней мере, мне это удалось, причем два раза.

Выяснилось и то, что идея взять чужого ребенка вообще мало кому близка. Конечно, я не надеялась, что моему решению будет аплодировать весь подъезд. Но и к обрушившимся на меня потокам трэша я оказалась совсем не готова. К моему удивлению, многие мои друзья принялись рьяно меня отговаривать, припоминая случаи неудачного усыновления среди отдаленных знакомых. Говорилось о том, что моя жизнь превратится в ад, дом разрушится, кровные дети меня возненавидят, а приемные по-любому вырастут зверями (сколько волка ни корми, а он все в лес смотрит!) и рано или поздно всех нас съедят. Но больше всего меня потряс хозяин квартиры, которую мы благополучно снимали без малого шесть лет: узнав о том, что я собираюсь взять ребенка, он сначала сентиментально поздравил меня с этим «героическим решением», а потом доложил о нем своим родственникам; родственники тут же вообразили, что я пропишу к ним «своих детдомовцев», а те не замедлят «оттяпать квартиру», и принялись буквально выгонять нас, истерически вооружившись невероятными обвинениями и угрозами, — это было настолько внезапно и настолько некрасиво, что противно вспоминать.

Сложности со съемной квартирой были крайне некстати еще и потому, что я уже собрала документы и вступила в отношения с опекой по месту жительства. Именно опека по месту твоего фактического проживания должна давать тебе заключение о возможности быть усыновителем или опекуном — после того, как ты относишь в опеку пакет документов, к тебе должны прийти, чтобы поглядеть, как ты живешь: вдруг у тебя посреди квартиры стоит миномет, гостиную ты сдаешь артели таджиков, а у детей вместо игрушек коробок спичек и дохлая крыса? Но в тот прекрасный день, когда к нам уже собиралась пожаловать опека, выяснилось, что я никак не могу предоставить доказательства того, что мы проживем в этой квартире не менее полугода. Узнав об этом, опека заявила, что заключение не даст. Потому что раз приемный ребенок будет жить не здесь, а где-то еще, то заключение должна дать опека из где-то еще. А я к тому моменту успела не только влюбиться в одиннадцатилетнюю детдомовскую девочку, но уже и пообещала детдому вскоре за ней приехать. Поэтому меня буквально охватило отчаяние, и я совершенно растерялась. В порыве этого отчаяния я отправилась в соседний район в опеку по своей прописке, и там, о чудо, обнаружила самую светлую личность, какую только можно себе представить: выслушав мою историю о трусливом хозяине квартиры и детдомовской девочке, сидящей на чемоданах, сотрудница опеки преисполнилась ко мне сочувствием и обещала разрулить ситуацию. В итоге именно она, убедив предыдущую опеку все же составить акт о прекрасности моей съемной квартиры и лично навестив мою квартиру по прописке (лежавшую на тот момент в руинах и абсолютно непригодную для проживания кого бы то ни было), и выдала мне нужное заключение. Я была поражена таким деятельным проявлением доброй воли абсолютно незнакомого мне человека, и об этом вспоминать очень приятно.

P. S. Что же до американцев, которые якобы брали большую часть наших сирот с инвалидностью, — это была не совсем правда. И для меня до сих пор загадка, почему люди, рассуждающие на эту тему, не могут поглядеть на всем доступную статистику трезвыми глазами. Даже в статье о «законе Димы Яковлева» в «Википедии», которую, казалось бы, редактирует уйма граждан, приводятся крайне странные цифры: «…в 2011 году американские приемные родители усыновили 89 детей-инвалидов, в то время как россияне приняли в свои семьи лишь 38 сирот». Смотрим статистику: США действительно взяли в 2011 году 89 наших детей-инвалидов, но российские граждане в том же году забрали 624 (безвозмездная опека) + 412 (возмездная опека) + 214 (усыновление) = 1250 детей с инвалидностью. Откуда взялись эти 38?

Дело тут еще и в том, что иностранцы могут только усыновлять наших детей. А для российских граждан существуют и другие формы семейного устройства: опека, приемная семья. Дети растут в семьях, но при этом продолжают считаться сиротами. И большинство граждан (в том числе и я) выбирают опеку и приемную семью: семья получает дополнительные деньги, а у детей сохраняются все льготы (государство, например, обязано обеспечить их жилплощадью, когда они вырастут). Усыновленный ребенок приравнивается в юридическом статусе к кровному и лишается льгот. Поэтому сами чиновники часто убеждают приемных родителей в том, что в интересах ребенка — сохранение сиротского статуса и льгот. Вдобавок взять ребенка под опеку гораздо проще: для этого достаточного будничного постановления о твоем назначении опекуном. Усыновление же — судебная процедура со всеми положенными слушаниями. И если посмотреть статистику, например, за 2014 год (за прошлый год ее пока нет), то можно увидеть, что в 2014-м в семьи российских граждан было передано 62 972 ребенка (из них 1666 инвалидов), но усыновлено при этом было всего 6616 детей (из них 123 инвалида).

Можно долго рассуждать о плюсах и минусах иностранного усыновления, а также о том, почему в наших детдомах по-прежнему остается так много детей, и я непременно вернусь к этим темам чуть позже, в следующих своих статьях.

Читайте дальше:

• Часть 1. Сбор документов
• Часть 2. Выбор ребенка
• Часть 3. Детдом
• Часть 4. Дом после детдома
• Часть 5. Боевые действия
• Часть 6. Две девочки: любовь и прочие неприятности
• Часть 7. Приют
• Часть 8. Первые дни вместе
• Часть 9. Новый ребенок vs семья
• Часть 10. И снова детдом
• Часть 11. Инопланетное вторжение
• Часть 12. Укрощение строптивой
• Часть 13. Зачем все это нужно

Статьи
Е. Кальчевская
Разделы:
Приемная семья; Семейное право

Формами устройства детей, оставшихся без попечения родителей, являются усыновление, опека и приемная семья.
В наше время вопрос об образовании приемных семей и их правовом статусе был решен только с принятием Семейного кодекса (СК), в статье 123 которого определено, что приемная семья является одной из форм устройства на воспитание в семью детей, оставшихся без попечения родителей.
Приемная семья — это форма устройства детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, на основании договора о передаче ребенка (детей) на воспитание в семью между органом опеки и попечительства и приемными родителями (супругами или отдельными гражданами, желающими взять детей на воспитание в семью).
Помимо СК регулирование отношений, возникающих в связи с воспитанием детей в приемной семье, осуществляется специальным Положением о приемной семье (утверждено Постановлением Правительства РФ от 17 июля 1996 г. №829). Ранее учрежденные детские дома семейного типа существуют и сегодня, многие из них в приемные семьи не преобразованы. В соответствии со статьей 152 СК «приемной семьей признается опека или попечительство над ребенком или детьми».
По своим признакам к приемной семье ближе опека. Родители-воспитатели приобретают право на воспитание приемного ребенка и обязанности делать все по защите его интересов. Согласно п. 2 статьи 153 СК приемные родители по отношению к принимаемому на воспитание ребенку наделяются правами и обязанностями опекунов. Однако и в том и в другом случае возникает совершенно самостоятельный правовой статус. Воспитанник в приемной семье, так же как и подопечный в семье опекуна, имеет право получать все причитающиеся ему пособия, платежи.
Ребенок же в приемной семье находится полностью на государственном обеспечении (п. 1 статьи 155 СК). Разница в двух формах устройства детей особенно проявляется в том, что опекуны исполняют свои обязанности безвозмездно, а приемные родители делают это за плату. К тому же основанием возникновения приемной семьи является договор, а опека возникает из административного акта. Особенностью приемной семьи является также более широкий круг льгот и преимуществ, которые органы опеки обязаны предоставить приемной семье.
Приемная семья и усыновление сходны в том, что ребенок в обоих случаях помещается в семью.
По вопросу о сходстве и различии указанных форм воспитания детей, оставшихся без попечения родителей, хотелось бы отметить еще один момент. Прекращение правовой связи кровных родителей со своим ребенком при усыновлении не оставляет места для спора о его воспитании, поскольку все желания на этот счет подлинных родителей правового значения не имеют. А при опеке и передаче детей в приемную семью в случаях, если есть родители, возникает ситуация, когда с правовой точки зрения несовершеннолетний имеет двух несущих за него ответственность лиц. Одно из них реально пользоваться своими правами не может, другое ими пользуется, не будучи на самом деле родителем. В таких случаях возможно возникновение конфликтных ситуаций, разногласий между кровными родителями и лицами, управомоченными на воспитание ребенка.
От обычного детского учреждения приемная семья отличается значительно меньшим количеством детей, что позволяет обеспечить им не общественное, а семейное воспитание, основанное на личном контакте приемных родителей с каждым из детей. Юридическая разница между двумя этими формами устройства детей заключается в том, что в приемной семье обязанности по воспитанию и защите интересов ребенка возлагаются на физическое лицо, а при передаче в учреждение — на юридическое лицо (соответствующее учреждение). В последнем случае администрация учреждения обязана представлять интересы ребенка и исполнять функции его законного представителя.
При устройстве в приемную семью родительские правоотношения не возникают. Попавший в приемную семью ребенок продолжает сохранять правовую связь со своими родителями. Ему также принадлежат все причитающиеся родительским детям пособия и платежи (они перечисляются на лицевой счет воспитанника в сберегательном банке).
Передача ребенка в приемную семью не разрывает и тех его связей с родителями, которые основываются на брачно-семейном законодательстве (алименты, наследство и проч.). Это означает, что воспитанник продолжает носить фамилию кровных его родителей, отчество по имени своего кровного отца.
Можно отметить, что всех родителей-воспитателей условно делят на две группы. Первая из них (около 60%) понимает и принимает семейный детский дом как семью. Входящие в эту группу хотят, чтобы все дети хотя бы до 16 лет носили общую фамилию. Они выступают против связей ребенка с кровными родителями и родственниками, считают, что нужно отдавать в такие семьи только полных сирот, желательно до 7 лет. Другая группа, считающая себя не родителями, а воспитателями, относится к воспитанию несовершеннолетних как к опеке, не возражает против их связи с родственниками, а также не против ухода детей из семьи по достижении ими 18 лет.
СК не определяет характер правоотношений, возникающих между приемными родителями и органами опеки и попечительства. Вместе с тем статья 152 СК указывает, что «размер оплаты труда приемных родителей устанавливается законами субъектов Российской Федерации». Между тем, особенности деятельности приемных родителей позволяют говорить, что отношения между ними и органом опеки не являются трудовыми.
Невозможно определить данные правоотношения и как административно-правовые, так как в основании их возникновения лежит договор — акт встречного волеизъявления сторон, в силу которого возникают взаимные права и обязанности сторон, при этом одна из сторон (орган опеки) возлагает на себя денежные обязательства.
Отношения являются скорее гражданско-правовыми. В данном случае можно говорить об обязательстве, возникающем из договора возмездного оказания услуг, заключаемого на определенный срок (в частности, до достижения ребенком совершеннолетия). Договор может быть расторгнут в связи с такими обстоятельствами, как болезнь, изменение семейного или имущественного положения, конфликтные отношения между детьми, возвращение ребенка родителям или усыновление ребенка и пр. (п. 2 статьи 153.2 СК).
Законодательство субъектов РФ содержит нормы о льготах приемным семьям безотносительно того, создали они крестьянское (фермерское) хозяйство или нет, и значительно более широкого объема, чем рекомендовано Правительством РФ. Предоставляемые в соответствии с законами субъектов РФ льготы различного характера приемной семье и размер оплаты труда приемных родителей отражаются в договоре о передаче ребенка на воспитание в приемную семью.
Таким образом, исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод, что, с одной стороны, приемная семья обладает всеми признаками семьи как таковой, ибо это общность совместно проживающих лиц, объединенных правами и обязанностями, предусмотренными семейным законодательством, а с другой — в контексте соответствующих статей СК — она имеет свои, лишь ей присущие, особенности, отличающие ее от усыновления и опеки:

• приемная семья основывается на договоре, который заключается в письменной форме по просьбе лиц, желающих воспитывать ребенка в своей семье. Сторонами в данном договоре являются эти лица и органы опеки и попечительства;
• лица (лицо), заключающие договор, именуются родителями-воспитателями. В их роли могут быть бездетные супруги или те, у кого есть собственные дети — как взрослые, так и несовершеннолетние;
• труд родителей-воспитателей в приемной семье оплачивается в зависимости от количества взятых на воспитание детей в соответствии с законами субъектов РФ. Повышенную оплату имеют взявшие на воспитание малолетних детей, детей-инвалидов, а также больного ребенка;
• воспитанникам приемных семей ежемесячно выплачиваются денежные средства на их содержание за счет бюджетных средств органов местного самоуправления соответственно фактически сложившимся в данном регионе ценам;
• приемная семья пользуется различного рода льготами в соответствии с принимаемыми органами исполнительной власти субъекта РФ решениями.