В теории уголовного права данный вид ошибки определяется обычно как заблуждение (неверное представление) человека относительно объективной реальности, именуемой в общем виде одними авторами объективными обстоятельствами совершаемого деяния (Б. В. Волженкин), другими – фактическими обстоятельствами, относящимися к объекту и объективной стороне (А. В. Наумов), третьими – фактическими обстоятельствами, играющими роль объективных признаков состава данного преступления и определяющих характер преступления и степень его общественной опасности (А. И. Рарог), четвертыми – характером и степенью общественной опасности деяния, включая его последствия (В. А. Якушин) и т.п. Исходя из того, в отношении чего именно имело место заблуждение, выделяют разное количество разновидностей фактической ошибки. При этом чаще всего различают ошибки в объекте, предмете, личности потерпевшего, средствах и орудиях совершения преступления, причинной связи и последствиях преступления.
Под ошибкой в объекте преступления обычно понимается заблуждение человека относительно социальной ценности, уголовно-правового содержания и количества объектов преступления, на которые виновный имел намерение посягнуть. Выделяются четыре возможных варианта такого заблуждения: 1) посягательство осуществляется на объект, ошибочно воспринимаемый виновным как менее ценный – действия виновного следует квалифицировать с учетом направленности умысла как посягательство на менее ценный объект преступления; 2) виновный имел намерение посягнуть на более ценный объект, в то время как в действительности причинил вред менее ценному объекту – действия виновного следует квалифицировать как покушение на причинение вреда более ценному объекту; 3) в силу ошибки посягательство осуществляется на отсутствующий объект («негодный объект») – уголовная ответственность наступает как за покушение на предполагаемый объект; 4) желая посягнуть на один объект, виновный фактически посягнул на несколько объектов, – уголовная ответственность должна наступать за то, что хотел совершить и совершил, и дополнительно за неосторожное причинение вреда другому объекту (другим объектам), которым фактически причинен вред.
С ошибкой в предмете преступления в юридической литературе связывается заблуждение индивида относительно качественных или (и) количественных характеристик предмета совершаемого им преступления. Конкретно это может выражаться в том, что виновный: 1) ошибается в несущественных свойствах изымаемого им предмета преступления – например, вместо предполагаемого изъятия денежной массы в долларовом исчислении виновный ошибочно изымает ту же сумму, но в рублевом исчислении, – уголовная ответственность наступает на общих основаниях; 2) намеревался изъять предмет, обладающий специфическими свойствами, имеющими уголовно-правовое значение, а фактически изъял то, что такими свойствами не обладает (например, желая похитить предмет, имеющий особую ценность, виновный ошибочно изымает предмет, такими свойствами не обладающий) – уголовная ответственность наступает по направленности умысла за покушение на хищение предмета, имеющего особую ценность (ч. 3 ст. 30 и ст. 164 УК РФ); 3) желая похитить чужое имущество в особо крупном размере, виновный в силу ошибки похитил имущество лишь в крупном размере – уголовная ответственность наступает по направленности умысла за покушение на хищение в особо крупном размере (ч. 3 ст. 30 и ч. 4 ст. 158 УК РФ).
Об ошибке в личности потерпевшего обычно идет речь о случаях, когда виновный ошибочно: 1) причинил вред не тому потерпевшему, которому хотел, – уголовная ответственность наступает на общих условиях; 2) наделил потерпевшего такими уголовно-правовыми свойствами, которыми он в действительности не обладал, – уголовная ответственность должна наступать по направленности умысла за покушение; 3) считал, что потерпевший не обладает уголовно-правовыми свойствами, тогда как фактически такими свойствами обладал, – уголовная ответственность должна наступать за оконченное преступление, которое охватывалось его сознанием.
При рассмотрении самостоятельной разновидностью фактической ошибки заблуждения лица в средствах и орудиях совершения преступления исходят из того, что: 1) если виновный ошибочно завышает поражающие свойства используемого им орудия или средства, которыми они фактически не обладают, то уголовная ответственность должна наступать по направленности умысла, т.е. за покушение па преступление; 2) если виновный ошибочно занижает поражающие свойства используемого им орудия или средства, которые фактически обладают высокими функциональными свойствами, то уголовная ответственность должна наступать за неосторожное причинение вреда; 3) если виновный для совершения преступления ошибочно использует «негодное» средство, уголовная ответственность должна наступать по направленности умысла за покушение на преступление; 4) если виновный для совершения преступления в силу своего бытового невежества использует абсолютно негодное средство, уголовная ответственность не наступает.
Под ошибкой в развитии причинной связи принято понимать заблуждение виновного относительно развития причинно-следственной зависимости между совершенным им преступным деянием и фактически наступившими последствиями. Как и во всех иных ошибках, уголовно-правовое значение в данном случае имеет только такое заблуждение, которое носило существенный характер. В юридической литературе к ошибкам в развитии причинной связи относят, например, случаи совершения преступления с двойной формой вины (ст. 27 УК РФ), в том числе умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего (ч. 4 ст. 111 УК РФ).
Разновидностью ошибки в развитии причинной связи нередко признается так называемое отклонение действия, к которому относят случаи, когда в силу каких-то обстоятельств вред причиняется иному лицу. В отличие от ошибки в потерпевшем, при которой вред причиняется лицу, ошибочно воспринимаемым виновным в качестве другого лица, при отклонении действия заблуждения в личности потерпевшего не существует (например, виновный стреляет в своего недруга, но попадает в неожиданно появившегося прохожего). При ошибки отклонением действия наличие намерения лишить жизни другого человека дает основание для вменения покушения на убийство, а причинение по неосторожности смерти прохожему – лишение жизни по неосторожности. Данный вид ошибки отсутствует, если при совершении преступления причиняемый посторонним лицам вред связан с тем, что виновный использовал общественно опасный способ.
Ошибка в последствиях преступного деяния – это заблуждение относительно характера или количества преступных последствий. Если виновный заблуждается, например, в наступлении желаемой им смерти потерпевшего, который в действительности был только тяжело ранен, то ответственность наступает за покушение на умышленное убийство. При ошибке в количестве последствий, заблуждение может выражаться в реальном причинении более или менее тяжкого вреда, чем предполагал виновный. Если при этом тяжесть наступивших последствий охватывается диспозиций уголовно-правовой нормы, то данная ошибка нс влияет на квалификацию содеянного. В тех случаях, когда уголовно-правовая квалификация зависит от тяжести последствий, при заблуждении субъекта он несет ответственность в соответствии с направленностью умысла.
Невиновное причинение вреда
Согласно ст. 5 Уложения о наказаниях невиновное (не являющееся виной, случайное и т.д.) причинение вреда определялось как зло, не только без намерения, но и без всякой со стороны «учинившего оное неосторожности». В последующем данное понятие формулировалось лишь теорией уголовного права, которая признавала невиновным причинением вреда случаи, когда лицо не могло или не должно было предвидеть общественно опасные последствия своего деяния. Такого рода случаи принято именовать казусом.
Считается, что в настоящее время именно о нем идет речь в ч. 1 ст. 28 УК РФ, которая гласит: деяние признается совершенным невиновно, если лицо, его совершившее, не осознавало и по обстоятельствам дела нс могло осознавать общественной опасности своих действий (бездействия) либо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий и по обстоятельствам дела не должно было или не могло их предвидеть. Различая в этом определении две разновидности казуса: к первой из них относят случаи, когда лицо не осознавало и по обстоятельствам дела не могло осознавать общественной опасности своих действий (бездействия); ко второй – лицо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий и по обстоятельствам дела не должно было или не могло их предвидеть. Этим казус отличается от преступной небрежности, при которой субъект также не предвидит возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия); однако при необходимой внимательности и предусмотрительности должен был и мог предвидеть эти последствия.
Помимо казуса, ст. 28 УК РФ предусматривает еще и другой вид невиновного причинения вреда: когда лицо, совершившее деяние, хотя и предвидело возможность наступления его общественно опасных последствий, но не могло предотвратить их в силу несоответствия своих психофизиологических качеств требованиям экстремальных условий или нервно-психическим перегрузкам. Данный вид невиновного причинения вреда имеет общее с преступным легкомыслием в том, что касается предвидения возможности наступления общественно опасных последствий своего деяния и желанием их ненаступления. Вместе с тем: а) при легкомыслии преступные последствия наступают вследствие необоснованного, самонадеянного расчета на их предотвращение и б) при невиновном же причинение вреда в смысле ч. 2 ст. 28 УК РФ невозможность предотвращения обусловливается несоответствием психофизиологических качеств причинителя вреда требованиям экстремальных условий (например, неисправность механизма) или нервно-психическим перегрузкам (например, переутомление, вызванное сверх допустимой продолжительностью работы в качестве диспетчера или штурмана).
Учитывая, что в ч. 2 ст. 28 УК РФ речь идет не столько о психическом отношении, сколько о способности субъекта действовать соответствующим образом, в юридической литературе не без оснований предлагается рассматривать невозможность предотвращения общественно опасных последствий своего деяния как специальную невменяемость в рамках учения о субъекте преступления, а не как вид невиновного причинения вреда.
8.2. СУБЪЕКТИВНАЯ СТОРОНА ПРЕСТУПЛЕНИЯ КАК ДЕТЕРМИНАНТ ЭФФЕКТИВНОСТИ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКОЙ МЕТОДИКИ
Мустафаев М.Х., к.ю.н. Должность: доцент кафедры Криминалистики и судебной экспертизы. Место работы: Бакинский Государственный Университет.
Аннотация: В настоящей статье исследуются субъективная сторона преступления и ее влияние на эффективность криминалистической методики расследования отдельных видов преступлений. Анализируя содержание и признаки субъективной стороны, делается вывод о том, что указанный элемент занимает центральное место в составе преступления, детерминирует все его элементы. Такая ведущая роль субъективной стороны преступления определяется не только тем, что она характеризует внутреннюю сторону преступной деятельности, но и тем, что именно в ней кроются истоки причинноследственной связи и наказания. Благодаря таким свойствам, она способна детерминировать и эффективность криминалистической методики.
Ключевые слова: состав преступления, субъективная сторона, духовно-причинная детерминация, криминалистическая методика.
SUBJECTIVE ASPECT OF CRIME AS A DETERMINANT OF EFFECTIVE CRIMINALISTICS METHODS
Внутренняя психологическая характеристика преступного поведения субъекта, его отношение к совершаемым общественно опасным действиям, их социально-вредным последствиям и другим объективным признакам занимает особое место в составе преступления, как основание уголовной ответственности.
На субъективную сторону преступления указывается практически в каждом составе. Такое внимание законодателя к субъективной стороне обусловлено двумя основными обстоятельствами.
Первое заключается в том, что провозглашение преступными тех или иных общественно опасных действий жёстко и однозначно связано с уголовной ответственностью лиц, их совершивших. Степень, формы и виды вины могут быть самыми разными, но вне установления конкретной её формы и вида, уголовный запрет утрачивает свой практический смысл. Реализа-
ция ответственности без конкретно установленной вины делает ненужным само существование уголовного права. Это было бы прямым нарушением ст. 7 УК АР, которая гласит: «Лицо подлежит уголовной ответственности и наказанию только за те общественноопасные деяния (действие или бездействие) и их последствия, в отношении которых установлена его вина».
Второе обстоятельство связано с тем, что субъективная сторона занимает основную долю доказательственной деятельности на предварительном следствии и в судебном разбирательстве и вызывает основные споры государственного обвинения и защиты. Более половины следственно-судебных ошибок приходятся на субъективную сторону преступления.
Ошибочное или предубеждённое установление психического отношения субъекта к своим действиям и их последствиям является не только наиболее распространённым, но и самым грубым, а при определённых условиях и уголовно наказуемым нарушением принципа субъективного вменения.
Субъективная сторона преступления, которая включает в себя вину, мотив и цель преступления, психическое состояние преступника во время совершения преступления, является обязательным элементом любого состава преступления. Она имеет важное значение не только для обоснования уголовной ответственности и квалификации деяния, но и для назначения наказания, освобождения от уголовной ответственности и наказания, определения вида исправительного учреждения, а также для выработки стратегии и тактики ресоциализации осужденного и его исправления.1
Обозначение объективной стороны в литературе в качестве ведущего и богатого элемента состава преступления вовсе не означает, что другие элементы, в том числе субъективная сторона, целиком зависят от нее и детерминируются ею в одностороннем порядке. Такое понимание противоречило бы объективному положению вещей и привело бы к недооценке других элементов состава преступления. Хотя объективная сторона, особенно обстановка совершения преступления, буквально заставляет субъекта считаться с нею, тем не менее субъективная сторона порождает, направляет и регулирует объективную сторону преступления. Объективная сторона лишь тогда становиться действительностью в ее уголовно-правовом значении, если она является выражением воли, проявлением свойств личности.2 Неслучайно, что обстановка, полностью подавляющая волю личности, одновременно исключает и наказуемость деяния.3 Сказанное касается и неосторожных преступлений. Как указывал В.Г.Макашвили, «реальная возможность предвидения лицом последствия своей деятельности не есть нуль в психической сфере индивида … Она означает, что в психике лица уже в момент совершения действия (или бездействия) существовали реальные предпосылки для ее осуществления, но лицо не применило своих внутренних сил, не проявило волевого напряжения для правильной оценки создавшейся ситуации».4 Одним словом, окружающая среда не навязывает субъекту вести себя преступно. Безусловно, она учитыва-
1 Лунеев В.В. Субъективное вменение. М.: Спарк, 2000, с.9
2 Дурманов Н.Д. Понятие преступления. М.: Госюриздат, 1948, с.39
3 Курбанов Г.С. Обстоятельства, исключающие наказуемость деяния. Баку: Просвещение, 1992, с.37.
4 Макашвили В.Г. Уголовная ответственность и неосторож-
ность. М.: Гос-юриздат, 1957, с.92
ется преступником, но она не в состоянии изменить форму и виды вины или мотив преступления. Наоборот, само содержание объективной стороны умышленного преступления сознательно определяется самим преступником, зависит от его мотивов и целей. Объективная сторона выступает в качестве внешнего проявления, фактическим осуществлением преступных намерений субъекта.
В теории уголовного права значение субъективной стороны как содержательного элемента состава преступления не оспаривается. Однако в определении содержания самой субъективной стороны позиции не сходятся. К примеру, Н.С.Дагель и Д.П.Котов субъективную сторону состава преступления сводят к вине, лишая самостоятельного значения других признаков указанного элемента состава преступления. «Следует различать вину как психическое отношение субъекта, реальный умысел или реальную неосторожность лица, выраженные в совершенном преступлении, и признаки состава преступления, характеризующие эту субъективную сторону. — Пишут они. — Реальный умысел и реальная неосторожность лица возникают на основе определенного мотива, заключаются в деянии, направленном на определенную цель. Иными словами, мотив, цель, эмоции — необходимые компоненты психического отношения, составляющего вину. Эти психологические элементы имеют различное юридическое значение. Цель, заключающаяся в достижении преступного последствия, является признаком прямого умысла; цель, направленная на результат, находящийся за рамками состава, может характеризовать направленность умысла; мотив и эмоции характеризуют содержание умысла и т.д. Далеко не все, что входит в содержании вины, влияет на ее форму и входит в определение формы вины. Поэтому возражения против отнесения мотива и цели к содержанию вины основаны на смешении понятий содержания и формы вины».5
Нам кажется, цитируемые авторы сами упустили из виду наличие двусторонней зависимости между содержанием и формой Элемент, являющийся определяющим в содержании системы, не может не повлиять на ее форму. Такой возможности лишены второстепенные элементы, например, такие, как темперамент, черты характера и т.д. Иначе бы в составах неосторожных преступлений мотив и цель не отсутствовали бы. Плюс к тому же, нельзя рассматривать признаки состава в отрыве от общественной опасности преступления. Неосторожность тоже имеет свою мотивацию (как и всякая сознательно-волевая деятельность). Но она не влияет на общественную опасность поэтому оставляется законодателем за рамками состава. Нельзя также забывать о том, что указанные понятия психологии в рассматриваемом контексте имеют уголовно-правовые оттенки, которые в первую очередь связаны именно с понятием общественной опасности деяния.
«Мотив и цель прямо «не входят» в вину лишь по воле законодателя, который упрощая и формализуя ее в прагматических целях (мотивы и цели — трудно доказуемые обстоятельства), обрисовывает ее формы вне психологического ядра поведения (мотивы и цели), хотя оно не входит в вину по своей сути. — Пишет В.В.Лунеев. — Косвенно мотивы и цели представлены в вине в виде нормативных положений: лицо желало
5 Дагель Л.С., Котов Д.П. Субъективная сторона преступления и ее установления. Воронеж: изд. ВУ, 1987, с. 41-42
или не желало наступления общественно-опасных последствий. Поэтому те специалисты уголовного права, которые различая вину, мотив и цель, как-то включает последние в вину, стоят ближе к психологическому пониманию данного вопроса».6
Нельзя согласиться и с теми авторами, которые рассматривают вину, мотив и цель взаимосвязанными, но различными и самостоятельными формами психической активности, которые не включаются друг в друга. 7 Вхождение мотивов и целей в вину вовсе не означает утраты ими своего собственного психологического и в определенных законом границах — юридического значения. Это свидетельствует лишь о реальной взаимосвязи различных элементов субъективного отношения преступника к совершаемому деянию. Внутреннее психологическое отношение преступника к совершаемым общественно-опасным действиям, их последствиям и другим объективным признакам занимает особое место в составе преступления как основания уголовной ответственности. Без установления конкретной формы и вида вины уголовная политика утрачивает свое практическое значение. Реализация уголовной ответственности без установления вины ставит под вопрос само существование уголовного права, так как невозможно обеспечить законность, не соблюдая принципа ответственности за вину.8
Субъективная сторона этим не исчерпывает свое значение. Точное установление ее признаков по каждому уголовному делу оптимизирует решение криминологических задач. Без установления мотивов и цели совершенного преступления объективно невозможно выявление причин и условий, способствующих его совершению. Ибо они формируются под воздействием окружающей преступника в быту, на работе социальной среды.
По нашему мнению, не очень то богатый методологический арсенал теории уголовного права не позволял в полной мере раскрывать значение субъективной стороны преступления. Указывая на эту проблему, А.В.Наумов писал: «Известно, что марксистко-
ленинская философия применяя постулат о первичности материи и вторичности сознания обосновывала один из своих исходных тезисов об отставании сознания от бытия… В прокрустово ложе этого тезиса помешались методологические основы уголовноправовой и криминалистической науки… Сложность этих методологических подходов приводила и приводит к фактическому оправданию любого уровня преступности».9 Если бы результат такой методологической ошибки заключался только в оправдании любого уровня преступности, то, это как говорится, было бы полбеды. Такой подход обедняет всю методологию уголовного права, вследствие чего очень часто как законодателем, так и практиками телега ставится впереди лошади.
Учитывая, что данный вопрос достаточно полно освещен в нашей отдельной публикации10, то здесь на нем обстоятельно останавливаться не будем. Хотели бы лишь только заметить что указанная методологи-
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
6 Лунеев В.В. Указ. раб. с. 8
7 Келина С.Г., Кудрявцев В.Н. Принципы советского уголовного права. М.: Юридическая литература, 1988, с. 109
8 Учебник уголовного права: Общая часть / Под ред. В.Н.Кудрявцева и А.В.Наумова. М.: Юристь, 1996, с.120
9 Наумов А.В. Российское уголовное право. М., 1997, с.253
10 Мустафаев М.Х. Методологическо-правовые основы криминалистической методики расследования преступлений правосудия, совершенных работниками правоохранительных органов, М.: Издательский дом Шумиловой И.И., 2009.
ческая проблема не позволила правильно определить природу причинно- следственной связи в уголовном праве, которая корнями своими идет именно в субъективную сторону.
Теория уголовного права как в советское, так и настоящее время рассматривает причинноследственную связь в качестве признака объективной стороны в отношении только преступлений с материальными составами, опираясь при этом на принцип материально- причинной детерминации. О не применимости данного принципа к социальным явлениям писал еще Кант. Из современных исследователей можно называть А.В. Канке.
Механическое перенесение принципа материальнопричинной детерминации в сферу уголовно-правовых явлений искусственно сузило действие причинноследственной связи. Как в практике, так и теории ее искали и находили между деянием и ее последствиями. Между тем, если рассмотреть преступление с онтологической точки зрения, то оно само является следствием. Однако, в данном случае причина его не зрима, скрываются в глубине субъективного духа. В качестве таковой, конечно же, выступает свобода воли. Все внутренние и внешние, видимые и невидимые факторы, присутствующие в процессе совершения преступления и учитываемые в будущем судом, реализуют себя именно через указанный психический элемент. Если отсутствует взаимосвязь между свободной волей субъекта и деянием, то наличие между последним и наступившими общественно-опасными последствиями материально- причинной связи не может служит основанием для привлечения к уголовной ответственности. Общественно-опасное деяние должно иметь свои истоки (от которых оно должно произойти с необходимостью) в духовном мире субъекта преступления. В тех случаях, когда воля субъекта «присутствует» в процессе совершения общественноопасного деяния не свободным образом, то опять основания уголовной ответственности отсутствует.
Неслучайно, что наказание не преследует цели причинения осужденному физических страданий. Оно направлено своим острием в первую очередь на духовный мир субъекта, чтобы искоренить из него «привычки злоупотребления свободой».
Несмотря на то, что в теории уголовного права о духовно-причинной детерминации еще ничего не говорится, однако многие нормы УК и УПК АР и РФ опираются именно на этот принцип. Так, эксцесс соучастия, или же обязанность суда установить форму и вид вины, мотив и цель преступлений и тогда, когда они не являются обязательными признаками состава преступления. Или же принцип личной ответственности при наличии вины, содержание которой состоит из интеллектуального и волевого аспектов. Думается, здесь уместно будет сделать одно краткое уточнение философского содержания. Необходимо иметь в виду, что говоря о свободе воли в качестве первопричины преступления, допускается фикция, т.к. фактически в момент совершения преступления «воля теряет свою подлинную свободу, превращаясь в пленника потребностей и страстей» тела. Наказание как раз преследует цель искоренения именно таких ее слабостей. Следовательно, преступление со всеми его опасными последствиями должно находиться в причинной связи с внутренним миром субъекта, должно вытекать из него с необходимостью.
Точное и полное описание признаков субъективной стороны с учетом их влияния на общественную опас-
ность деяния и личности преступника оказывает свое положительное воздействие на эффективность методики расследования данного преступления. А искусственное наделение субъективной стороны ненужными в данном случае признаками, или выделение их особых оттенков, наоборот, препятствуют раскрытию и расследованию этих преступлений.
В качестве примера можно указать на преступления против правосудия совершенных работниками правоохранительных органов. Так, субъективная сторона вынесения заведомо неправосудных приговоров, решений, определений или постановлений характеризуется только прямым умыслом (ст. 295 УК АР). Закон, указывает на заведомую неправосудность судебных актов. Субъект преступления осознаёт, что он, злоупотребляя своими служебными полномочиями, выносит заведомо неправосудный приговор, решение или иной судебный акт и желает этого. Неправосудность выносимых судебных актов носит очевидный характер для виновного.
Заведомость, как обязательный признак субъективной стороны рассматриваемого состава, с одной стороны позволяет отграничить это преступление от других судейских злоупотреблений, с другой — от иных правонарушений. Если не установлена заведомость, то состав данного преступления отсутствует. Судебный приговор, решение или иной судебный акт могут быть признаны неправосудными в силу различных обстоятельств, но ответственность судьи наступает лишь в том случае, если он желал этого. Если допущена ошибка в силу недостаточной квалификации судьи, небрежности или недобросовестности, то состав рассматриваемого преступления не будет иметь места.11
Вышеизложенное еще раз свидетельствует о том, что основные трудности доказывания деяний указанного состава связаны с установлением признаков субъективной стороны. Даже при установлении несомненной неправосудности судебного акта, бывает достаточно сложно определить, какими побудительными причинами руководствовался судья при постановлении данного акта.
Неслучайно, что в уголовной статистике АР последних 15 лет по данному составу нет ни одного уголовного дела. В условиях поголовной коррумпированности правоохранительной системы вряд ли такая статистика может быть показателем безупречной работы судебных органов. Скорее всего она свидетельствует о не безупречности конструкции рассматриваемого состава. Хотя все авторы раскрывают содержание заве-домости как наличие прямого умысла и желания, однако здесь, как нам кажется, допускается тавтология. Иначе бы законодатель во всех составах, где речь идет о совершении деяния с прямым умыслом, должен был указывать на заведомость. Как нам известно, указанный признак в таких составах встречается редко. Следовательно, он должен придавать дополнительный оттенок прямому умыслу. С учетом толкования, данного в толковом словаре русского языка, можно сказать, что указанный признак уточняет интеллектуальный элемент вины12, т.е. должно отсутствовать всякое сомнение в незаконности своих действий. С практической точки зрения это означает, что наличие какого-либо обстоятельства, затеняющего в какой-то
11 Уголовное право Российской Федерации: Особенная часть / Под ред. А.И.Рарога. М.: изд. ИМП, 1998, с. 287
12 Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М.: Азбуковник, 2003
степени несомненность, исключает заведомость, т.е. состав данного преступления. Как нам известно, такая стопроцентная степень несомненности не характерна для прямого умысла в общем плане. (Отдельные тонкости могут быть не охвачены сознанием субъекта). Именно в указанном нами аспекте расценивается заведомость в практике, и тем самым обеспечивается латентность этих преступлений.
Следует также отметить, что изъян исследуемого состава заключается не только в данном признаке. Само нормативное оформление формы вины противоречить основным принципам уголовного и уголовнопроцессуального права. Ведь судебное разбирательство является центральной стадией уголовного процесса. Она является решающим, судьбоносным для всех заинтересованных участников судопроизводства. Подчас форма вины при вынесении неправосудного акта, в частности, приговора на его негативные последствия существенно не влияет. Порой эти последствия бывают не непоправимыми или до конца не восполнимыми. Поэтому форма вины не должна быть обязательным признаком субъективной стороны состава рассматриваемого преступления. Такая формулировка с одной стороны усилила бы ответственность судьей при рассмотрении дел и вынесении приговора, с другой — повысила бы эффективность методики расследования этих преступлений, лишая тем самым субъектов этих преступлений основного средства обеспечения их латентности.
Как уже нами была отмечена, проникновение духовно-причинной детерминации в социальные системы, в том числе правовую, осуществляется через принципы права и она не может утвердиться там без создания надлежащих условий13. И эти условия создаются рядовыми нормами права. Если последние не соответствуют этому назначению, то цель не достигается. Конструкция составов, сосредоточенных в Особенной части УК должна осуществляться с учетом этой объективной закономерности, царящей в социальной среде. С учетом сложившейся практики борьбы с преступлениями против правосудия, неосторожное вынесение неправосудного акта должна квалифицироваться по ст. 314 УК АР, т.е. как халатность. Однако состав халатности имеет место тогда, когда недобросовестное или небрежное отношение причиняет существенный вред, или влечет за собой смерть потерпевшего или иные тяжкие последствия. А между тем специфичность последствий вынесения неправосудного акта, особенно имеющих нематериальный характер, не всегда могут быть охвачены составом халатности, что позволяет квалифицировать их как правонарушение.
Еще А.Э.Бардзкий в 1884 году обосновал необходимость привлечения к уголовной ответственности должностных лиц судебных органов за принятые ими ошибочные решения. «Самые обширные полномочия, — писал он, — даны суду — власть его самая широкая: судьба человека, его жизнь, имущества, честь и свобода — все это в руках судьи, как шашки, которые он передвигает, хотя и согласно закону, но закону толкуемому по его усмотрению. Раз судья взялся за игру, так отвечай же за всякий неосмотрительный ход, за всякое незаконное усмотрение».14 Думается, что такой подход было бы вполне оправданным и справедли-
13 Мустафаев М.Х Указ. раб. с. 43-53
14 Бардзикий А.Э. Об ответственности должностных лиц судебного ведомства за преступления и проступки по службе: Сочинения присяжного поверенного округа Московской судебной палаты. Тула, 1884, с. 294
вым. Если вершители правосудия могут нести ответственность только за умышленное нарушение закона, то по какому праву можно предъявить обвинение обычным гражданам, нарушившим законы неосторожно?!
С учетом вышеизложенного со своей стороны предлагаем сформулировать рассматриваемую норму как незаконное вынесение судебных актов. Такова и законодательная практика демократических государств. УК Испании предусматривает уголовную ответственность за вынесение явно незаконного приговора либо решения по грубой неосторожности или непростительному незнанию (ст. 447). УК ФРГ вообще нормативно не устанавливает форму вины при вынесении неправосудного акта.
Список литературы:
Бардзикий А.Э. Об ответственности должностных лиц судебного ведомства за преступления и проступки по службе: Сочинения присяжного поверенного округа Московской судебной палаты. Тула, 1884.
Дагель Л.С., Котов Д.П. Субъективная сторона преступления и ее установления. Воронеж: изд. ВУ, 1987.
Дурманов Н.Д. Понятие преступления. М.: Госюриздат, 1948.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
Келина С.Г., Кудрявцев В.Н. Принципы советского уголовного права. М.: Юридическая литература, 1988.
Курбанов Г.С. Обстоятельства, исключающие наказуемость деяния. Баку: Просвещение, 1992.
Лунеев В.В. Субъективное вменение. М.: Спарк, 2000.
Макашвили В.Г. Уголовная ответственность и неосторожность. М.: Гос-юриздат, 1957.
Мустафаев М.Х. Методологическо-правовые основы криминалистической методики расследования преступлений правосудия, совершенных работниками правоохранительных органов, М.: Издательский дом Шумиловой И.И., 2009.
Наумов А.В. Российское уголовное право. М., 1997.
Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М.: Азбуковник, 2003
Уголовное право Российской Федерации: Особенная часть / Под ред. А.И.Рарога. М.: изд. ИМП, 1998.
Учебник уголовного права: Общая часть / Под ред. В.Н. Кудрявцева и А.В.Наумова. М.: Юристь, 1996.
Literature list:
N.D. Durmanov, The concept of crime. M.: Gosyurizdat, 1948.
S.G. Kalin, V.N. Kudryavtsev, The principles of Soviet criminal law. Moscow: Juridical Literature, 1988.
G.S. Kurbanov, Circumstances precluding crime. Baku: Education, 1992.
V.V. Moon, Subjective imputation. Moscow: Spark, 2000.
V.G. Makashvili. Criminal liability and negligence. Moscow: State-yurizdat, 1957.
Тема 8. Субъективная сторона преступления
- Понятие и признаки субъективной стороны преступления.
- Понятие вины.
- Умысел и его виды.
- Неосторожность и ее виды.
- Вина в преступлениях с формальным составом. Сложная вина.
- Невиновное причинение вреда (случай).
- Факультативные признаки: цель и мотив.
- Фактическая и юридическая ошибка, их уголовно-правовое значение.
1. Понятие и признаки субъективной стороны преступления.
Субъективная сторона характеризует отношение сознания и воли субъекта к совершенному им деянию и его последствиям. Значение субъективной стороны состоит в том, что ее анализ позволяет определить степень вовлеченности лица в преступление, глубину его заинтересованности (или незаинтересованности) в нем, и, соответственно, применить к лицу меру ответственности. Отношение лица к деянию и его последствиям свидетельствует о наличии или отсутствии в действиях этого лица вины, основополагающего признака преступления.
Признаками субъективной стороны являются вина, цель и мотив. Вина – обязательный признак состава преступления. Цель и мотив учитываются в составах некоторых преступлений в качестве обязательных признаков (например, хулиганские побуждения, корысть в ч. 2 ст. 139 УК). В остальных случаях они выступают факультативными признаками, которые могут учитываться в качестве смягчающих либо отягчающих обстоятельств.
2. Понятие вины.
Вина – это отношение психики субъекта к совершенному деянию и его последствиям. Уголовная ответственность возлагается на лицо только при наличии вины. Этот принцип уголовного права называется субъективное вменение. Возложение ответственности без вины, например, взятие в заложники семьи преступника, наказание за его действия родственников и близких, односельчан и подобные способы привлечения к ответственности лиц при отсутствии их вины представляет собой объективное вменение и уголовным правом не допускается.
Для привлечения к уголовной ответственности и определения ее меры необходимо наличие вины по отношению к деянию, к последствиям, по отношению к причинной связи и к квалифицирующим обстоятельствам, отягчающим уголовную ответственность.
Вина предстает в нескольких аспектах. В социальном аспекте вина – это осуждаемое поведение лица, основание для применения к нему мер ответственности. В психологическом аспекте вина – это психическое отношение лица к совершаемому общественно опасному деянию, выраженное в форме умысла или неосторожности (ст. 21 УК). В юридическом аспекте вина – это наказуемая законом форма отношения лица к преступлению.
Когда мы говорим, что человек виновен или невиновен, мы подразумеваем сразу три аспекта вины. В массовом общественном сознании, включая юридическое правосознание, может превалировать один из аспектов вины. Порой действия лица, несмотря на наличие его заинтересованности в преступлении и доказанную юридически вину, могут быть оправданы в глазах общества или определенных групп граждан. В другом случае общественное сознание может обвинять лицо в причинении преступного вреда, хотя ни психологического, ни юридического основания для этого не имеется.
Исходя из психологического аспекта вины выделяют два ее элемента:
— интеллектуальный элемент вины, то есть отношение сознания субъекта к деянию и последствиям;
— волевой момент, то есть отношение воли субъекта к деянию и последствиям.
В зависимости от того, какое содержание имеют элементы вины (сознание и воля) и как соотносятся между собой, сама вина может существовать в двух формах: умысла и неосторожности.
3. Умысел и его виды.
Согласно ст. 22 УК умышленная вина характеризуется тем, что лицо осознает общественную опасность своего действия или бездействия, предвидит общественно опасные последствия (интеллектуальный элемент умысла), а также желает, сознательно допускает наступление общественно опасных последствий или относится к ним безразлично (волевой элемент умысла).
В свою очередь, умышленную вину подразделяют на прямой умысел и косвенный умысел. Интеллектуальный элемент при прямом и косвенном умысле тот же самый – это осознание опасности деяния и предвидение его последствий. Различие между видами умысла заключается в содержании волевого элемента.
При прямом умысле лицо желает наступления общественно опасных последствий, стремится к ним, ради этого и совершается преступление (например, убийство из корыстных побуждений предполагает наличие только прямого умысла). При косвенном умысле лицо не желает наступления таких последствий, но сознательно их допускает, не стремится их предотвратить, безразлично относится к тому, наступят они или нет, рассчитывает на «авось» (например, вор раздевает пьяного на морозе).
По времени возникновения умысел может быть внезапно возникшим и заранее обдуманным (предумышление). Первый возникает под влиянием подвернувшегося случая, стечения обстоятельств, испуга или сильного душевного волнения (аффектированный умысел). Заранее обдуманный умысел обычно предполагает совершение приготовительных действий, разработку плана преступления и сокрытия его следов, поиск соучастников и так далее. Такие действия, как правило, более опасны, чем те, которые совершаются под влиянием душевного порыва. В уголовном праве время возникновения умысла квалифицирующего значения не имеет. Оно учитывается при выборе меры ответственности.
По степени предвидения последствий умысел делится на: конкретизированный (определенный), не конкретизированный (неопределенный) и альтернативный. При конкретизированном умысле виновный предвидит и желает точно определенного результата. Например, совершая выстрел в голову, виновный предполагает наступление именно смерти потерпевшего. Конкретизированный умысел может иметь направленность на достижение преступного результата путем использования разноплановых или комплексных действий. В таком случае умысел называется общим. Так, если при убийстве была использована отравленная пища, затем в потерпевшего было выпущено несколько пуль, после чего его сбросили в воду реки, то в этом случае имеется общая цель добиться смерти любым из использованных способов.
При не конкретизированном умысле виновный предполагает наступление любых последствий. Так, нанося удар кулаком в лицо с большой силой, человек понимает, что вследствие удара могут наступить самые разные последствия — от синяков до кровоизлияния в мозг и последующей смерти. Поэтому оно должно отвечать за те последствия, которые фактически наступили.
При альтернативном умысле виновный допускает наступление одного из нескольких, как правило, двух определенных последствий.
4. Неосторожность и ее виды.
На основании ст. 23 УК преступление признается совершенным по неосторожности, если лицо предвидело наступление последствий своего деяния, но без достаточных оснований рассчитывало на их предотвращение (легкомыслие), или не предвидело последствий своего деяния, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло их предвидеть (небрежность).
При преступном легкомыслии (преступной самонадеянности) виновный самонадеянно полагает, что сможет предотвратить наступление вреда. Так, водитель выезжает в город на автомобиле с неисправными тормозами, считая, что сможет избежать аварии. Однако меры, которые он предпринимает, не являются достаточными в условиях интенсивного движения для предотвращения последствий, и водитель совершает наезд на пешехода.
Интеллектуальный момент преступного легкомыслия заключается в том, что лицо полностью осознает возможность наступления опасных последствий. Волевой момент состоит в том, что лицо рассчитывает контролировать ситуацию, предотвратить наступление общественно опасных последствий.
Легкомыслие следует отличать от косвенного умысла. При похожем понимании возможности наступления последствий, то есть по интеллектуальному элементу, преступное легкомыслие и косвенный умысел совпадают. Однако по волевому элементу они различны. Это различие заключается в том, что при неосторожности лицо стремится предотвратить последствия, опираясь на реально существующие обстоятельства и возможности. Так, водитель автомобиля с неисправными тормозами едет медленно, не совершает резких маневров. В другой, более благоприятной ситуации такие меры, вполне возможно, помогли бы избежать наезда, но в сложившихся условиях водителю это не удается. В житейском смысле можно сказать, что водитель ошибся, недооценил степень риска, что ему не повезло. А вот при косвенном умысле лицо лишь абстрактно не желает наступления вреда, не предпринимая ничего конкретного для его предотвращения.
При легкомыслии виновный для предотвращения наступления последствий может рассчитывать на такие реальные обстоятельства, как собственные силы, знания и опыт, на действия третьих лиц, на природные условия, на возможности техники и др. При косвенном умысле лицу все равно, оно безразлично относится к тому, наступят в результате его действий опасные последствия, или нет.
При преступной небрежности лицо не предвидит наступления последствий, не допускает возможности причинения вреда, хотя могло быть достаточно внимательно и соблюдать необходимые правила предосторожности для того, чтобы понять возможную опасность своих действий. Например, любому ясно, что опасно оставлять малолетних детей одних в доме с открытым огнем. Необходимо понимать, что это может привести к трагедии.
Интеллектуальный элемент преступной небрежности выражается в отсутствии у лица предвидения о возможности наступления вреда. Именно это отсутствие предвидения, понимания опасности своих действий и ставится лицу в вину. Содержание волевого момента не может быть ничем иным, как отсутствием желания наступления последствий.
Отсутствие предвидения может быть поставлено в вину только при наличии определенных условий, ведь все предвидеть невозможно. Для наступления ответственности при небрежности необходимо наличие двух условий (критериев) предвидения: объективного и субъективного.
Объективный критерий выражается формулой «лицо должно было предвидеть». Обязанность предвидения последствий при нарушении общепринятых норм поведения, при пренебрежении правилами безопасности в быту возлагается на всех людей, независимо от их жизненного опыта, образования и других индивидуальных особенностей.
Субъективный критерий выражается фразой «лицо могло предвидеть». Это означает, что средний человек не всегда способен осознавать сложные цепочки причинно-следственных связей, особенно в тех сферах деятельности, с которыми он непосредственно не связан. В некоторых случаях, связанных со сложной обстановкой, с чрезвычайными обстоятельствами, с осуществлением профессиональной деятельности, для правильной оценки ситуации требуется специальная подготовка, высокий уровень образования и опыта работы.
При очевидной субъективной неспособности лица предвидеть наступление последствий либо в обстановке действия стихийных сил, чрезвычайных обстоятельств, которые изменили обычные условия оценки ситуации (возможности предвидеть последствия), лицо может быть освобождено от обязанности предположения возможного наступления вреда и, соответственно, от уголовной ответственности.
5. Вина в преступлениях с формальным составом. Сложная вина
В преступлениях с материальным составом требуется определить форму вины по отношению и к деянию, и к последствиям. Формальный состав не предусматривает никаких последствий, поэтому вина определяется только по отношению к самому деянию (ст. 24 УК). В этом случае преступление признается совершенным умышленно, если лицо сознавало общественно опасный характер своего деяния и желало его совершить. Например, умышленным преступлением является неоказание врачом помощи больному (часть 1 ст. 161 УК). При этом единственно возможным является только прямой вид умысла по отношению к деянию.
Преступление с формальным составом признается совершенным по неосторожности, если лицо не сознавало общественно-опасный характер своего деяния, хотя должно было и могло сознавать. Так, неосторожным является преступление, предусмотренное частью 1 ст. 374 УК (разглашение государственной тайны), если виновный, например, допустил небрежность при работе с документами и кто-то случайно ознакомился с государственной тайной. Преступление, не связанное с наступлением последствий, может быть совершено по неосторожности только при наличии преступной небрежности.
Сложная (двойная, смешанная) вина – это сочетание в одном составе различных форм вины – умысла и неосторожности (ст. 25 УК). Умысел в таких случаях проявляется по отношению к действию, а неосторожность – только к последствиям преступления. В целом такое преступление признается совершенным умышленно.
Сложная вина является обязательной, если иные варианты сочетания умысла и неосторожности невозможны. Например, для квалификации деяния по ч. 3 ст. 147 УК (тяжкое телесное повреждение, повлекшее смерть по неосторожности) необходимо установить умысел к нанесению телесных повреждений, и неосторожность (обязательно) по отношению к последовавшей смерти. Если будет установлен умысел по отношению к смерти, то это будет уже умышленное убийство (ст. 139 УК). Если же будет установлена неосторожность по отношению и к деянию, и к последствиям, то в таком случае данное преступление следует квалифицировать как неосторожное причинение смерти (ст. 144 УК).
Сложная вина считается возможной, если по отношению к деянию допустима как умышленная вина, так и неосторожная. Например, такое деяние, как нарушение правил дорожного движения, повлекшее смерть человека (ч. 2 ст. 317 УК), может быть совершено и умышленно, и неосторожно. Однако по отношению к последствиям (смерти) вина должна быть всегда неосторожной. Если будет установлено, что по отношению к смерти водитель имел умысел, то в таком случае ответственность наступит за убийство.
6. Невиновное причинение вреда (случай).
Если лицо не сознавало общественно-опасный характер своих действий и по обстоятельствам дела не должно или не могло его сознавать, если лицо не предвидело возможности наступления опасных последствий и не должно или не могло их предвидеть по обстоятельствам дела, то деяние признаётся совершённым невиновно (ст. 26 УК). Невиновное причинение вреда называется случаем или казусом.
Когда лицо соблюдает правила предосторожности, достаточные в обычных условиях для предотвращения преступления, то оно не может отвечать за последствия своих действий. Например, водитель, ехавший с разрешенной скоростью на исправном автомобиле, не будет отвечать за наезд на пешехода, если последний неожиданно выбежал на проезжую часть дороги вне пешеходного перехода.
Человек вправе рассчитывать на работу исправных механизмов либо на свои навыки и опыт. За вред, причиненный из-за непредвиденно вступивших в действие сил природы, болезненного приступа, неожиданных поломок техники, возникшей экстремальной ситуации лицо отвечать не может. Казус будет и тогда, когда человек, субъективно не подготовленный к действиям в сложной ситуации, оказывается перед необходимостью принимать решения, которые могут оказаться неправильными.
7. Факультативные признаки субъективной стороны: цель и мотив.
Цель – это результат, наступления которого добивается преступник. Мотив – это внутреннее побуждение, причина, по которой лицо совершает свои преступные действия. Так, при убийстве из хулиганских побуждений (п. 13 ч. 2 ст.139 УК) целью является смерть человека, а мотивом – демонстративное пренебрежение правилами общежития, человеческой жизнью.
Целенаправленное предвидение общественно опасных последствий и желание их наступления – характерная черта прямого умысла. Мотив, характеризуя побудительные причины деяния, проявляется как при умышленной, так и при неосторожной форме вины. При неосторожности и косвенном умысле имеется мотив лишь по отношению к деянию. Мотивация по отношению к результату возможна только при прямом умысле.
Несмотря на то, что мотив и цель выступают в целом как факультативные признаки, они могут включаться в диспозицию в качестве обязательных признаков состава преступления. Так, ст.359 УК (террористический акт) предусматривает целью посягательства на жизнь человека, стремление дестабилизировать общественный порядок, повлиять на принятие решений органами государства, а в качестве мотива – месть за политическую деятельность.
Когда мотив и цель указаны в качестве конструктивного или квалифицирующего обстоятельства, то они подлежат обязательному установлению. В остальных случаях мотив и цель не имеют значения для квалификации, однако, в качестве смягчающих или отягчающих обстоятельств учитываются при определении меры ответственности (ст. ст. 63, 64 УК).
Мотивы и цели принято делить на низменные и не низменные. К низменным мотивам и целям относятся корысть, зависть, месть, карьеризм и др. К не низменным относятся сострадание, жалость, родственные чувства, дружба и так далее.
Трудности с установлением реальных мотивов или несоответствия мотива и последствий деяния могут свидетельствовать о невменяемости лица, либо о нахождении его в состоянии аффекта, либо об уменьшенной вменяемости лица.
8. Фактическая и юридическая ошибки, их уголовно-правовое значение.
Уголовно-правовая ошибка – это неправильное представление лица о характере общественной опасности совершенного деяния, возможных последствиях и причинной связи, а также их юридической оценке.
Фактическая ошибка – это заблуждение лица относительно объективных признаков своего деяния, его фактических последствий и причинной связи. Например, лицо, совершая хищение, предполагает, что его никто не видит, хотя на самом деле за ним наблюдают.
Фактические ошибки можно разделить на следующие виды:
1) ошибка в объекте посягательства;
2) в предмете посягательства;
3) в личности потерпевшего;
4) в характере своих действий (объективной стороне посягательства);
5) квалифицирующих признаках состава преступления.
Юридическая ошибка – заблуждение лица относительно противоправности и юридических последствиях своего деяния. Так, лицо может изъять у своего должника, не возвратившего своевременно долг, имущество в счет погашения долга, не предполагая, что это самоуправство, то есть преступление, предусмотренное ст.383 УК.
Согласно общему правилу ошибка лица не влияет на его ответственность. Юридическая ошибка, выразившаяся в незнании закона или в его неправильной интерпретации (или по поводу меры наказания), не освобождает от уголовной ответственности. Квалификация деяния, назначение наказания — это компетенция судебных органов. При фактической ошибке ответственность наступает как за реально совершенное деяние, так и в соответствии с направленностью умысла виновного. Например, лицо проникает в жилище с целью хищения конкретной вещи, но ее там не оказывается. Тем не менее, виновный должен отвечать за покушение на хищение указанной вещи, а, в случае хищения при этом иных предметов, — и за фактически взятые ценности.
Если же виновный не намеревался причинить вред своими действиями, то он должен отвечать за неосторожное причинение фактически наступивших последствий.
Ошибка может быть извинительной и неизвинительной. Извинительная ошибка – это добросовестное заблуждение лица в случае, если оно не предполагало и не могло предполагать о возможности неправильной оценки обстоятельств дела. Например, виновный не знал о том, что жертва изнасилования является несовершеннолетней, и не мог даже по внешнему виду это предположить. В таком случае он не может отвечать за то, что изнасиловал несовершеннолетнюю потерпевшую.
Неизвинительная ошибка – это заблуждение, которого виновный мог избежать, если бы проявил должную осмотрительность. Так, если виновный, желая отравить насекомых или животное, размещает яд в доступном месте для возможного контакта с людьми, он должен отвечать за последствия попадания яда в организм человека.
Вопросы по теме:
- Как Вы понимаете утверждение о том, что некто «виновен в совершении преступления»?
- Что такое интеллектуальный и волевой элементы вины?
- Чем отличается прямой умысел от косвенного умысла? Приведите примеры.
- Что такое определённый и неопределённый умысел? Проиллюстрируй примерами.
- Чем отличается косвенный умысел от неосторожной вины в форме преступного легкомыслия? Поясните на примерах.
- Что такое случай или невиновное причинение вреда? Назовите примеры.
- Что такое сложная вина? Дайте примеры.
- Какова уголовно-правовая роль цели и мотива преступления?
- Как влияет на квалификацию преступлений фактическая и юридическая ошибки?