45 тысяч человек уехали из Казахстана в прошлом году. Навсегда. Это население небольшого городка или большого аула. Кто-то махнет рукой и скажет: невелика потеря, с глаз долой – из сердца вон.
В общем-то, согласиться с этим можно было бы, каждый волен строить свою жизнь. Но, мягко говоря, смущают два момента: во-первых, за тот же прошлый год к нам на ПМЖ прибыли всего 12,2 тысячи человек. Отрицательное сальдо миграции очевидно. В-вторых, уезжают из страны трудоспособные, рабочие кадры – учителя, врачи, строители…
Ниже мы приведем мнения двух человек. Первая героиня уехала из Казахстана в 2018 году – это 43-летняя Ольга Новикова. Вместе с супругом она воспитывает двоих детей. Решение покинуть Родину (именно так несмотря ни на что она называет Казахстан) далось ей нелегко. Женщину переполняли смятение, растерянность, где-то – обида.
А еще в Благовещенском районе Алтайского края мы нашли село Байгамут, где живут этнические казахи. О жизни на другой земле рассказал местный житель, депутат, директор школы, российский общественный деятель Сапарбек Маусумбаев.
Подчеркну: это мнения отдельно взятых двух людей. Они будут рассказывать свои истории, не претендуя на «глас народа». Со своей стороны, добавлю, что жить, работать, воспитывать детей в Казахстане можно – с комфортом, без каких бы то ни было притеснений или иных проблем. Перечисляя плюсы новой жизни, оба наших собеседника говорили, что трудности есть везде, и Россия не исключение. Они сделали свой выбор.
А теперь непосредственно к историям.
Причины, побудившие к переезду, на примере своей семьи раскрыла Ольга Новикова. Сегодня семья из четырех человек живет в Калтане Кемеровской области. Ей и супругу по 43 года, сыновьям 11 и 17 лет. Женщина рассуждает о перспективах и государственных программах, реализуемых в двух государствах. Вот что касается образования.
«Здесь уровень образования выше. Выпускники с российскими дипломами востребованы везде, это не секрет. После того как мы переехали из Казахстана, преподаватели подтянули старшего сына по математике и русскому языку. Математику он упустил в 5 классе, ему было очень тяжело. Учитель, которая была в Казахстане, сказала, что он безнадежен и выпускные экзамены просто не сдаст. Она ему это пообещала. А здесь он сдал выпускные экзамены, математику – на 4, русский язык – на 5. Здесь очень много внимания уделяют спорту. Спорт здесь развит. Младший сын занимается футболом, успехи отличные, он доволен. Дети хорошо учатся.
Мы родились и выросли в Павлодаре, но здесь мы чувствуем себя намного лучше. Обидно, что дома, в Казахстане, все было не так, как это преподносится везде. Мой муж работал на заводе. Там началось сокращение. Ему прямо было сказано, что он в скором будущем будет сокращен. Нам зарплаты хватало только прокормиться. И все. Здесь мы позволяем намного больше. Детям нужно будущее. Перспектив для своих детей в Казахстане я не увидела», – рассказывает Ольга.
Мнение одного человека не считается мнением общества, но еще одним толчком к смене гражданства для Ольги и ее супруга стала шокирующая ситуация. Как принято говорить – на национальной почве. С невероятной болью и печалью в голосе она поделилась историей, которая произошла в их жизни в обычный день.
«Когда моему старшему сыну было лет восемь, а младшему – два года, мы ехали к родителям в автобусе. В салоне была женщина, ей примерно за 50 лет. Так вот, в автобусе она начала оскорблять русскую женщину с ребенком. Они повздорили, поругались. В итоге пассажирка с ребенком вышли, и эта женщина переключилась на кондуктора за то, что та заступилась. У нее был аргумент, что кондуктор казашка, а заступилась за русскую, почему она не поддержала ее. Я попыталась успокоить эту женщину, объяснить, что она неправа. На что она мне сказала: «Время пройдет, и твои дети будут подтирать нам…». Она прямо так и сказала. Не могу дословно повторить. Мне стало страшно. Я очень часто вспоминала эту ситуацию, в итоге спустя шесть лет мы уехали. Для меня эта ситуация стала определенным сигналом, вызовом. Знаете, в России много людей казахской национальности. Здесь все дружны. Нас словом не обидели, никто не сказал, что мы приезжие. Нет. Я переживала за старшего ребенка. Он подросток, как примут в школе. В школе приняли хорошо. Может, благодаря классному руководителю. Я благодарна. Я не скажу, что здесь рай, трудности есть везде», – откровенничает Ольга Новикова.
Через цифры и сальдо миграции, которое складывается сегодня в Казахстане, для нас важно дойти до истины. В Благовещенском районе Алтайского края Российской Федерации мы нашли село Байгамут, которое образовано в 1728 году и считается ровесником Барнаула. В нем живут этнические казахи. Из поколения в поколение здесь передаются традиции и обычаи казахского народа. Интервью удалось записать с Сапарбеком Маусумбаевым. Он директор Байгамутской национальной казахской средней общеобразовательной школы, депутат Орлеанского сельского совета, член Союза журналистов России, лауреат премии имени С.П. Титова, акын. Ничего не скажешь, настоящий общественный деятель. Он гордится, что является председателем казахской диаспоры Алтайского края. Для него Россия – Родина. При этом Сапарбек Шайхимович не перестает поддерживать связь с Казахстаном. Он часто посещает приграничный регион. Говорит, российские власти на местах не ущемляют исторически кочевой народ степи. Наоборот – поддерживают.
«В Байгамуте около 20 дворов, это 90-100 человек. До 1990 года здесь было около 12 казахских деревень. Сегодня по всем районам края живут 1,5-2 тысячи казахов. Благодаря администрации Благовещенского района у нас сохранена казахская средняя общеобразовательная школа. Дети обучаются с 1 по 11 классы. Из Павлодарской области мы получаем художественную литературу. Налажены взаимоотношения с районами Аккулы, Щербактинским, городом Аксу. Наши дети играют на домбре, знают Абая и готовятся к его 175-летию. На русском языке они учат слова назидания, на казахском разучивают его песни. Отрадно, что сегодня на базе школы есть дом Абая. Казахская диаспора бывает в Павлодарской области. Российское руководство ценит тесное сотрудничество. Мы говорили губернатору Алтайского края, что дети-казахи хотят увидеть Барнаул, и губернатор Александр Богданович Карлин лично для Байгамута организовал шестидневную поездку в Барнаул.
Мы мечтаем оздоровить летом наших детей, их мало в детских лагерях Павлодара. Самое главное, что дает Российская Федерация – это большую возможность людям не забывать свой язык. Это дорогого стоит. Ведь в Омской области проживают более 100 тысяч казахов, в Оренбургской, Челябинской и в других областях, с которыми граничит Казахстан с Россией, проживает около 20-30-40 тысяч казахов», – делится аксакал.
«Где родился, там и пригодился». Этой народной истины придерживается Сапарбек Маусумбаев. Другого мнения Ольга Новикова, оставившая со своей семьей родной город, страну и переехавшая в Калтан Кемеровской области. Женщина вспоминает, что самый актуальный вопрос – с жильем – удалось решить быстро и без всяких проблем. Она оценивает казахстанскую ипотечную программу 7-20-25, призванную обеспечить население доступными квадратными метрами. Убеждена – вся загвоздка в первоначальном взносе. Потянуть 20-процентный первоначальный взнос рядовой казахстанской семье, которой были они сами, невозможно. В России, по словам Ольги, большая поддержка – это материнский капитал. Он и развязал руки. Несмотря на то, что дети родились в другой стране, государственную помощь перечислили на счет. Сумма составила 430 тысяч рублей, в тенге это около 2,5 миллиона тенге.
«В Павлодаре у нас была своя двухкомнатная квартира. Здесь мы взяли квартиру в ипотеку. Первоначальный взнос – это материнский капитал. Мы взяли улучшенную 3-комнатную квартиру. Она теплая, уютная, светлая. На оплату уходит половина зарплаты, но остается достаточно, чтобы жить. Если бы у нас в Казахстане не было бы квартиры и мы бы решили взять ипотеку, как здесь, то я не уверена, что мы смогли бы ее оплатить. Мы, наверное, впроголодь бы сидели. Здесь мы приобрели машину. Там о ней даже мечтать не могли. В России, если берешь крупную покупку один раз, ты можешь подать в налоговый комитет на возврат суммы из излишне уплаченного налога. Ты подаешь документы, и каждый год тебе возвращается определенная сумма. Это зависит от зарплаты и какой налог ты перечисляешь. Для нас в тенге это 450 тысяч. Мы подали документы, и каждый год эти деньги будут падать на счет моего супруга», – рассказывает Ольга.
Жилищный вопрос ключевым считает и житель села Байгамут Алтайского края. Утверждает, социальная поддержка в России ощутима. Причем для всех слоев населения. Ценят работающих людей.
«Вопрос покупки жилья – это весь социум человеческий. В России материнский капитал в этом вопросе очень много делает. Это магнитное поле для людей. Демография России сейчас успешно возобновляется. В том числе из-за того, что детям до 3 лет, первоклассникам, детям из многодетных семей выделяются деньги. Работникам образования, мне кажется, хорошо. Учителя по выслуге лет после 25-летнего стажа продолжают работать и получают пенсионное вознаграждение. Людям оплачиваются социальные выплаты на уголь, дрова.
Сейчас говорят, что многие переезжают из Казахстана в Россию. В 1990-е, 2000-е годы очень многие жители так же переезжали», – анализирует Сапарбек Маусумбаев.
Озвучивать причины сегодняшней миграции из Казахстана в Россию наш собеседник не стал. Для него важнее сотрудничество двух государств. И это бесспорно. Всеми изменениями в Казахстане интересуется и Ольга Новикова со своим супругом и детьми. Она убеждена, что бывших стран не бывает. Тем более когда вопрос касается Родины.
«Если сравнивать Казахстан – Родину, и чужую до недавнего времени страну, больно говорить… Но здесь нам лучше, чем дома. Мы чувствуем себя свободней, увереннее. Здесь можно накопить деньги на отдых. В Казахстане мы никуда не выезжали. Сегодня мечтаем о море, и мы его обязательно увидим. Супруг работает, я устроилась. Мне 43 года, я инвалид 3-й группы, у меня болезнь Ходжкина, это онкологическое заболевание. В Казахстане я не могла устроиться на работу в 36 лет. Так получилось, что меня сократили, и в 36 я осталась без работы. В Павлодаре мне предлагали работу с мизерной зарплатой при тяжелой физической нагрузке. Здесь я работаю продавцом, работа спокойная и неплохо оплачиваемая», – рассказала Ольга.
«Чужой среди своих». Сегодня это не об этой российской семье, живущей в небольшом городке Калтан Кемеровской области. Нельзя так сказать и об этническом казахе, развивающем традиции своего народа в селе Байгамут Благовещенского района Алтайского края. Обе истории – пример стремления к стабильности, которую нужно заслужить. И не важно, откуда берут начало твои корни. Ольга Новикова не раз в нашей беседе назвала Родиной и домом Казахстан. Дом там, где твои близкие, там, где родились дети. А строить жизнь заново, стремиться к лучшему – это право каждого.
Матвей ЗУЕВ
О новой концепции Путин объявил на VI Всемирном конгрессе соотечественников, проживающих за рубежом, 31 октября в Москве. Концепция, по словам Путина, — это «попытка разбюрократизировать систему», создать более комфортные условия по программе переселения, прописать чёткие правила въезда, трудоустройства и получения российского гражданства. Путин сказал, что против русских в других странах, с его слов, в частности в Украине и Балтии, «в ход идут русофобия» и «другие формы крайнего, агрессивного национализма», а «право на свободу слова, на сбережение своих традиций грубо попирается». Глава Кремля сделал акцент на том, что Москва готова «решительно защищать» права и интересы «соотечественников» по всему миру.
«…Вы – все вместе – представляете огромную общность российских соотечественников, представляете один большой, огромный русский мир, который никогда не строился исключительно и только по этническому, национальному или религиозному признаку. Он собирал и объединял всех, кто духовно связан с Россией, кто чувствует духовную связь с нашей Родиной, кто считает себя носителями русского языка, культуры, русской истории», — сказал Путин.
Президент России Владимир Путин на Всемирном конгрессе соотечественников, проживающих за рубежом. Москва, 31 октября 2018 года.
Новая концепция миграционной политики появилась в середине срока действия предыдущей, которая была принята в 2012 году и должна была оставаться в силе до 2025 года. В тексте новой концепции говорится, что миграционная политика «должна быть направлена на создание благоприятного режима для добровольного переселения в Россию лиц (в том числе покинувших ее), которые способны органично включиться в систему позитивных социальных связей и стать полноправными членами российского общества».
«ЭТО РОДИНА НАША»
В Казахстане русские остаются второй по численности этнической группой. По статистике на начало 2018 года, они составляют почти 20 процентов населения страны, или около 3,6 миллиона человек. В 1940– 1980-е годы этот показатель достигал 40 процентов. После распада СССР из страны, в основном в Россию, выехало не менее 1,2 миллиона русских.
Среди них была и семья Курбановых, до 1999 года проживавшая в небольшом селе Актау Западно-Казахстанской области в 100 километрах от Уральска. К моменту отъезда Курбановы, по их словам, были чуть ли не единственной оставшейся в ауле русской семьей. Главной причиной переезда в Россию они называют смерть сына. Одиннадцатиклассника Рому застрелили воры, когда он застал их за кражей коровы. Но в деревне в Орловской области России, куда переехала семья, Курбановы не прожили долго. Через пару месяцев вернулись в Казахстан.
– Там не рай был. Хоть с местными конфликтов не было, но и работы как таковой тоже не было. «Заморочек» было много по оформлению гражданства. Возможно, мы не смогли адаптироваться в новой системе. В общем, не приняли мы их житье-бытье и решили вернуться. Поняли, что к Казахстану привыкли. У нас совсем другой менталитет, – рассказал отец семейства Валерий Курбанов.
Сейчас семья живет в Уральске. Валерий работает экскаваторщиком и говорит, что в Казахстане его «никто не притесняет» и в его возрасте «уже не думает уезжать».
– Это родина наша. У нас здесь старики похоронены. Я, жена и дочка по-казахски понимаем и разговариваем. Кому я там нужен в 60 лет? – говорит он.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Зачем Путин зовет русских в Россию и как они реагируют?
ПРОЩАЙ, КАЗАХСТАН!
Процесс отъезда русских из Казахстана, начавшийся в 1990-х годах, в определенной степени продолжается и сегодня. По данным комитета по статистике министерства национальной экономики, на начало 2018 года в Казахстане проживало 3 588 686 русских. В 2017 году в страну прибыло 3 307 русских, выехало — 27 263. Таким образом отрицательное сальдо миграции составило 23 956 человека. С января по июнь 2018 года – еще минус 10 471 человек.
У 34-летнего Юрия Зуева уехать жить в Россию получилось в 2008 году. Вместе с родителями он покинул родной Уральск и перебрался в соседнюю Оренбургскую область.
– Я не жалею, потому что, если честно, если бы я тогда остался в Уральске, то с большой вероятностью просто спился бы. В таком провинциальном городе ловить было нечего, – вспоминает он.
Миграционную инициативу Путина вокруг «русского мира» Зуев считает попыткой российского президента «поднять рейтинг»:
– Сейчас он у него упал в связи с повышением пенсионного возраста, предстоящим повышением НДС и ростом цен. У рядового населения благосостояние особо не улучшается, мягко говоря. Но тем не менее мы Сирию восстанавливать собираемся. С другой стороны, закрывают фельдшерские пункты в селах. Это очень плохо.
Юрий Зуев, житель Оренбургской области России, бывший казахстанец.
Юрий говорит, что не раз сталкивался в Казахстане с национализмом.
– Бытовой национализм – он, наверное, будет всегда. Просто иногда его становится слишком много. Надо смотреть в корень проблемы, а это социальная сфера, – считает он.
«Тревожной» обстановку с русскими в Казахстане называет Петр Кузьменко, заместитель председателя республиканского славянского движения «Лад».
– Мы чувствуем, что Казахстан строит моноэтническое государство только для казахов. Это выражается прежде всего в языковой политике. Я вижу, что через некоторое время русский язык будет никакой. На работу в госорганы берут только со знанием госязыка, – говорит он.
Кузьменко говорит, что в общественную приемную их организации по поводу переезда в Россию приходит «очень много людей», а основная причина у большинства уезжающих – проводимая властями языковая и кадровая политика. Русскоязычное население даже на уровне местных органов власти выключено из политической жизни страны, считает Кузьменко. По его данным, последние два – три года в среднем ежегодно из Казахстана в Россию выезжают около 10 тысяч человек.
Но, по мнению общественника, последнее выступление Путина «никакого влияния на «Русский мир», в частности в Казахстане, не имеет».
Нам очень обидно, потому что Россия нас бросила. Мы материально не бедствуем, за 50 лет здесь меня лично никто не ущемлял. Но уезжают люди трудоспособные, а также с деревень, где закрываются русские классы и школы.
– Мы сами по себе выживаем. Нам очень обидно, потому что Россия нас бросила. Мы материально не бедствуем, за 50 лет здесь меня лично никто не ущемлял. Но уезжают люди трудоспособные, а также с деревень, где закрываются русские классы и школы. В России никто их не ждет с музыкой и цветами, но они всё равно уезжают ради детей, – комментирует ситуацию Кузьменко.
Самая большая проблема в России, по мнению активиста «Лада», получение гражданства.
– Очень сложная бюрократическая процедура. Да, есть программа переселения, закон о соотечественниках, но чиновники в России, так же как и в Казахстане, никому не подчиняются. Чтобы нашим получить гражданство, нужно прожить в России минимум пять лет. А без гражданства ты бесправный «гастарбайтер», – утверждает он.
ХОТЕЛ – НЕ СМОГ: УЕХАЛ И ВЕРНУЛСЯ
По словам некоторых пытавшихся уехать на историческую родину русских, сложности могут начаться на самых ранних этапах переезда. Алексей Мартынов (имя изменено по его просьбе. – Ред.) живет в приграничном с Россией Актобе. Три года назад молодой человек решил уехать жить в соседнюю страну по программе переселения.
– Задрало здесь всё! Думал, там счастья попытаю – так объясняет Алексей совокупность причин.
Он за месяц собрал все необходимые документы для подачи в консульство России в Уральске по программе переселения. (Одно консульство обслуживает жителей сразу четырех западных регионов: Западно-Казахстанской, Актюбинской, Мангистауской и Атырауской областей.)
– Не смог сдать документы в консульство. Лично не принимали, нужно было записываться на прием через сайт, а он не работал. Пытался это донести до работников консульства – бесполезно. В общем, я тыкался месяц и бросил эту затею. Или они специально такие трудности создали, чтобы эту программу потихоньку сворачивать? Я не знаю, – рассказывает Алексей.
Сейчас, по его словам, он всё реже задумывается о переезде. Говорит, что почти выучил казахский и работает одновременно в нескольких местах.
ЧТО ГОВОРЯТ НАБЛЮДАТЕЛИ?
Журналист и правозащитник из Алматы Сергей Дуванов считает, что последняя волна отъезда русских началась после событий в Украине.
– Путинская пропаганда через российские СМИ сумела внушить большому количеству русских, и не только, что пришло время российского «ренессанса», выражающегося в вставании с колен России и возвращении времен, когда ее все боялись. И это дало свой печальный результат.
Журналист и правозащитник Сергей Дуванов. Алматы, 22 октября 2018 года.
Дуванов полагает, что «культивирование у граждан Казахстана имперских амбиций не только развело людей по разные стороны идеологических баррикад, но и внесло межнациональную напряженность в казахстанское общество».
– С одной стороны, это привело к тому, что у значительной части русских в Казахстане реанимировался «квартирантский синдром», и, соответственно, они стали иначе воспринимать себя в рамках казахстанской государственности. С другой стороны, это привело к росту казахского национализма, увидевшего угрозу сепаратизма в лице тех, кто поддерживает Путина и его имперские амбиции. И, как следствие, люди опять поехали в Россию, – объясняет журналист.
Признавая отрицательный эффект «утечки мозгов», Дуванов говорит, что отъезд из страны «пророссийски настроенных» русских «снижает идеологическое напряжение в Казахстане между теми, кто «смотрит в рот» Путину, и теми, кто его не приемлет».
Много ли пользы от человека, который воспринимает себя чужим? Чем меньше среди казахстанцев тех, кто ориентирован на Россию, тем меньше они разобщены и тем больше возможностей для достижения консолидации и единства казахстанского общества.
– Пусть едут. <…> Это их право. Много ли пользы от человека, который воспринимает себя чужим? Чем меньше среди казахстанцев тех, кто ориентирован на Россию, тем меньше они разобщены и тем больше возможностей для достижения консолидации и единства казахстанского общества. Нельзя требовать хорошего отношения к себе от тех, кого считаешь чужими. Как ты к людям, так и они к тебе, – резюмирует журналист.
Участник форума «Новый Казахстан», объединившего представителей старой оппозиции, Амиржан Косанов нынешнюю инициативу Путина расценивает как «электорально популярную» и связывает ее с демографическими проблемами в России. (Население России, согласно бюллетеню Росстата, с января по июль 2018 года сократилось на 91 900 человек). «Стране нужны рабочие руки», – считает он.
Амиржан Косанов, участник форума «Новый Казахстан».
Вторая причина, по мнению Косанова, – это «отвлечение внимания граждан от кризиса взаимоотношений России с цивилизованным миром после аннексии Крыма в условиях усиливающихся санкций». Третья – «идея фикс Кремля, основанная на «собирании» былого Советского Союза и сохранении влияния на этом пространстве».
– Не зря в новой концепции много говорится о поддержке соотечественников, проживающих вне России, – говорит Косанов.
Он уверен, что нынешние заявления Кремля будут иметь определенное влияние на умонастроения русских за пределами России, в том числе и в Казахстане, но не считает, что это влияние будет решающим. Не уверен Косанов и в том, что Россия способна абсорбировать большой поток переселенцев.
– Из-за однобокой и олигархо ориентированной экономической политики и международной изоляции в самой России столько проблем. Не думаю, что она может принять «великий русский кош» в ближайшее время, – считает он.
Марина, 60 лет, переехала в Россию из Уральска (Казахстан) в декабре 2001 года с мужем и двумя сыновьями
— Мы уехали из Казахстана, так как не видели там никаких перспектив для наших детей. Работы не было. Муж работал водителем маршрутки, но в 2000-х стало сложно, этот бизнес лопнул. Я была секретарем в школе. Там мне сказали, что скоро вести документооборот придется на казахском, а я не знала язык настолько хорошо — стало понятно, что рано или поздно я останусь без работы.
Директор школы просила меня остаться, говорила, что вместо меня переводить документы будут учителя. Но мы хотели, чтобы наши дети жили в своей стране, поэтому переехали и не жалеем. Тогда лавина людей пошла из Казахстана в Россию.
Когда мы уезжали оттуда, мы были в расцвете сил. Мне и мужу было чуть за 40. Но переезд был тяжелый. Мы пережили сильный стресс. Сначала прибыли в Тамбовскую область, и сразу же возникли проблемы на таможне — нам сказали, что мы провезли машину, «РАФик», как иномарку. В итоге муж выкупал машину в течение полугода.
Документы тоже оформляли с трудом.
Нам полгода указывали на ошибки, рвали бумаги, тянули время, заставляли переписывать заявления — это была пытка!
Мы поехали в областной центр, и у нас на глазах все исправили, взяли пошлину — 300 рублей, и все! В считанные минуты все было готово. Но все это привело к необратимому ущербу для здоровья.
Из-за переезда мы многое потеряли. Очень неудачно продали квартиру — в период, когда жилье в Казахстане никто не покупал. Мы получили за нее 3 тысячи долларов, раздали долги — осталась одна тысяча. Копейки. А была двухкомнатная квартира — комната, спальня и зал. В Саратове мы до сих пор снимаем жилье. Сейчас уже не так сложно об этом говорить, это уже прошло. Воспоминания притухли, все отболело.
У меня в России работы по специальности не было, была продавцом, потом стала кондуктором в автобусе в 90-м, на 6-ке. Муж устроился шлифовщиком-станочником на Саратовский подшипниковый завод.
Мы не получили льгот как беженцы, или вынужденные переселенцы: муж заболел — у него нашли опухоль мозга. Для получения материальной помощи надо было каждый год ходить отмечаться в миграционной службе — подтверждать место жительства. Но муж попал на операцию, был в тяжелом состоянии. Я сообщила в миграционную службу, что он не может отмечаться. Мне ответили, что это не страшно, что муж может прийти, когда получится.
Муж перенес операцию, ему вырезали опухоль, в череп вставили пластину. После операции он не мог ходить. О том, чтобы где-то отмечаться, мы уже не думали. А потом узнали, что опоздали с бумагами. Разбираться во всем этом не было сил.
Ностальгия по Казахстану у меня была очень сильная — каждая улочка снилась, каждый переулок города знала наизусть. Отпустило только в прошлом году, спустя 16 лет после переезда. После того, как у меня развилась болезнь Паркинсона. Она прибила ко дну, свое состояние я поставила во главу угла. Мужа ностальгия не мучила.
Здесь, в Саратове у нас уже пятеро внуков. А я еще помню наш тамошний дом — 24 квартиры. Мы там всех знали. Сейчас в том доме в Уральске остались только две знакомые нам семьи, остальные уехали. Многих я нашла через сайт «Одноклассники». Временами до сих пор плачу.
Оксана, 37 лет, переехала в Россию летом 2011 года из Ташкента (Узбекистан) с двумя детьми и мужем
— Я устала от того, что муж работает в России, а я живу в Ташкенте. Не сказала бы, что в Узбекистане было сложно, но мы — русские, для нас родина — это все равно Россия. Нам было важно будущее детей. Хотелось, чтобы они поступили в достойные вузы и имели российское образование. Я люблю Ташкент, но мы там все равно не свои. Там уже остается мало русских. Думаю, так распорядилась судьба, что нам надо жить в России. Мы тут полезнее, что ли.
Я всегда говорю, что мне гражданство далось потом и кровью. Для получения разрешения на временное проживание нужны были результаты анализов. Тогда было очень много эмоций, сложностей с маленькими детьми — им было 1,5 года и 7 лет.
Как сейчас помню: жара, мы ходим по инстанциям, таскаемся по диспансерам, дети боятся, плачут.
Хотя я была участницей программы переселения, нас очень хорошо встретили в министерстве занятости, труда и миграции, всегда помогали и подсказывали. Мы получили подъемные — в тот момент на всю семью выдали около 70 тысяч рублей. Никогда не было проблем с миграционной службой.
Многих с разрешением на временное проживание и без гражданства не берут здесь на работу. А ведь никто, ни один российский гражданин так не исполняет законы, как мы, переселенцы — мы дорожим правом тут жить, и нарушать законы не в наших интересах.
В момент получения гражданства, паспорта, нужна постоянная прописка. А где ее взять? У меня была подруга, она меня выручила и нас прописала. Нам помогли, потом мы тоже селили у себя друзей, прописывали их. А если друзей у человека здесь нет? Люди приезжают, и поначалу у них нет жилья. Куда бежать?
Все как-то выкручиваются, пытаются оформить временную регистрацию, снять квартиру. Некоторые регионы предлагают возможность временного размещения, выдают комнату в общежитии. В Саратовской области этот вопрос вроде бы пока на стадии обсуждения.
Ностальгия, конечно, есть. Я ведь в Узбекистане родилась, от этого никуда не деться. Там отчий дом, родные улицы, учебные заведения. Россия — это мое отечество, а Ташкент, Узбекистан — это родина. У меня там до сих пор живут мама с папой, никак не могут вырваться. Я семь лет там не была и их не видела. А семья мужа переехала — все 11 человек.
Разница в менталитете мне заметна. Мы — люди, которые родились в Азии. Я никогда не стесняюсь говорить, что я из Узбекистана, я горжусь этим. Там мне привили гостеприимство, уважение к старшим, привычку общаться, дружить, поддерживать порядок в доме, семье, в общении с друзьями. Но человек везде окружает себя теми людьми, с кем ему приятно общаться. И с местными у меня хорошие отношения — с 2004 года дружу с коренной саратовчанкой. Ей нравится приходить к нам в гости и быть окруженной «русскими азиатами».
Сожалений о переезде у меня нет. Не жалела ни дня, ни минуты, ни секунды, ни разу. Даже когда было совсем тяжело и плакать хотелось, даже когда устала так, что уже все, все! Но я всегда брала себя в руки. Думала, если мне дано Богом это испытание, значит я должна его пройти.
Я воссоединилась с мужем и отечеством. Мы считаем, что мы русские и мы должны себя найти именно здесь. Сейчас у нас все хорошо. Работаем, смогли купить домик. Мы любим Саратов. По нашим рекомендациям безумное количество людей решили перебираться сюда. Дочка сейчас заканчивает 9-й класс. Я даже не представляю, куда бы она пошла дальше. А тут она, возможно, поступит в художественное училище.
Зоя, 52 года, переехала в Саратов из Казахстана в 2000-м году с мужем и сыном
— Тогда все ломанулись в Россию, и мы тоже решили переехать. Отказались от казахстанского гражданства, стали подданными России, прописались — все в течение полугода. Муж приехал в Россию на полгода раньше нас, работал водителем. Я была домохозяйкой.
В Казахстане за копейки продали дом, купили «ГАЗель», потом вторую «ГАЗель».
Самым сложным было снять квартиру на первое время. В 2005-м году купили дачу, оформили ее как дом, потом надстроили второй этаж.
У нас нет никаких сожалений, мы рады, что оказались здесь. Думаем, почему не сделали этого раньше. Сын выучился на логиста, работает водителем-экспедитором. Женился, вместе с женой они купили квартиру в ипотеку.
Раньше меня тянуло на родину, там остались брат и сестра, и мы ездили к ним каждый год. Сейчас, уже года три, не тянет совсем. У всех есть интернет, общаемся по скайпу.
Наталья, 40 лет, переехала в Энгельс из Казахстана в 2012 году с мужем и двумя детьми
— Нам казалось, что для наших детей будущего там нет. Сын пошел в 9-й класс, надо было определяться с дальнейшей учебой. Хотелось, чтобы у сына был российский аттестат, чтобы он получил образование здесь. Это подтолкнуло нас к переезду.
Непросто было все. Оформляли документы, прошли через сумасшедшую бюрократию. Долго не могли найти работу. Я — бухгалтер, у меня был опыт работы, но когда на собеседовании узнавали, что я из Казахстана, сразу говорили: «Мы вам перезвоним». Упрощало положение то, что мы сразу же купили дом.
Мы были участниками программы переселения, нам помогли с гражданством, но у нас не было денежных пособий. Мы надеялись получить единовременную помощь, но купили жилье и прописались в Энгельсе, который не входил тогда в список населенных пунктов, где принимают участников программы переселения. На следующий год Энгельс в этот перечень включили. Толку от этого конкретно для нас уже не было.
Грусть и ностальгия, конечно, есть. Раз в три месяца ездим в родной город.
Дети туда не хотят. Им тут хорошо, у них тут друзья. У старшего — учеба. А мы скучаем — у нас друзья там.
Обид у нас нет — мы сами приняли решение о переезде. Хотя в Казахстане жили наши предки до седьмого колена, и когда там изменилась языковая политика, возможно, в глубине души и была обида. А злости нет. Хотя, если бы не история с языками, мы бы, наверное, никуда не поехали. Но у нас и тут все, слава Богу, неплохо.
Мы ни о чем не жалеем. Первое время была жуткая тоска — мы были без работы, без налаженного быта, оставили там дом, приехали сюда и в 30 с лишним лет все начали с нуля. Но в итоге смогли добиться всего, чего хотели.
Дарья, 37 лет, переехала в Россию из Казахстана в 1999 году
— Я переехала в Саратов в 1999 году, хорошо помню этот день — 1 марта. Тетя и дядя купили тогда здесь квартиру, звали к себе жить. У меня не очень ладилась учеба в Казахстане — обычно нам заранее говорили, сколько стоит зачет или экзамен. Русский вопрос тогда стоял там довольно остро. Я подрабатывала в журналистике, и моя начальница мне довольно честно сказала: «В местной газете у тебя нет будущего».
В итоге я уехала. Здесь ограничений для нас, переехавших, было очень много, принимали не на каждый факультет. Поступать на психолога было нельзя. Я могла подать документы на русскую словесность или коррекционную педагогику. Выбрала русский язык. Училась, конечно, на коммерческой основе. В институте гоняли с документами — восемь раз сдавала анализы на ВИЧ.
Гражданство получила в 2002 году, до этого у меня был вид на жительство. Родители переехали сюда позже, в 2003 году, и получили гражданство быстрее — за полгода. Брат, который переехал по программе переселения соотечественников в 2012-м, стал гражданином России за несколько месяцев.
Переезжать было морально тяжело — родители и друзья оставались в Казахстане. Я очень много тратила на телефонную связь — мобильных тогда не было, переговоры стоили очень дорого. Каждые две недели ездила в Казахстан — мне просто звонили знакомые знакомых и говорили, что едут туда и могут взять попутчика.
Сложно было понять местный менталитет.
Сначала казалось, что люди тут другие — что у них меньше человечности, сочувствия, что их внимание в основном направлено на себя.
Они как будто менее расположены проявить сочувствие и заметить кого-то. Это не восток…
А с работой все было легко, всегда устраивалась сама, никакого блата не требовалось. В моем родном городе, если ты не очень хороший специалист, но чей-то кум, брат или сват, на работу тебя возьмут охотно. Тут мне никогда не приходилось искать кого-то, чтобы меня порекомендовали.
Я очень люблю родной город в Казахстане, воспринимаю его как место силы, приезжаю туда как на курорт. Мне там комфортно: люди более лояльны к окружающим, они человечные, уважают старших. Там нет стольких брошенных стариков, в России это реально ужасает. Там люди менее пьющие. Я радуюсь, что мой город развивается, становится лучше, но сохраняет свой неповторимый облик. Горжусь им и теми замечательными людьми, которые там родились и выросли.
Мыслей о том, чтобы вернуться назад, у меня нет — слишком многое утрачено. Я понимаю, что нашла бы себя и там, неплохо бы устроилась, но это я сейчас могу так оценить ситуацию. Никогда не задумывалась, жалею ли. Жалеть… Какой смысл? Легче не станет. В Россию переехали многие из моих знакомых, буквально десятки семей, и я не знаю никого, кто об этом сожалеет.
Справка
С июня 2010-го года в Саратовской области работает программа переселения соотечественников из-за границы. В 2017 году в регион прибыло 2,6 тысячи переселенцев. Работу нашли большинство трудоспособных переселенцев — 1,3 тысячи, более 800 человек получили работу с помощью органов службы занятости. 147 переселенцев (8 процентов) — учатся в вузах, 72 человека занимаются маленькими детьми.
Подавляющее большинство (89 процентов) переселенцев — русские, украинцы, белорусы, пять процентов переехавших в регион — татары, шесть процентов составляют армяне, казахи, корейцы, узбеки. Согласно указу президента от июня 2006 года, участник госпрограммы и члены его семьи могут получать материальную помощь — компенсацию из федеральной казны расходов на переезд и госпошлины за оформление документов о статусе переселенца. Переселенцы также могут получить подъемные — 20 тысяч рублей переселенцу и 10 тысяч — члену его семьи. Эти деньги управление по вопросам миграции ГУ МВД России по Саратовской области платит переселенцам после обращения с запросом на господдержку.
По данным пресс-службы регионального ГУ МВД, в 2017 году правом на получение пособий воспользовались более 1,3 тысячи человек, им выплачено более 25,99 миллиона рублей за счет средств федерального бюджета.