Ночной вид Москвы из космоса
Николас Эберштадт, известный демограф и экономист, заведующий кафедрой политической экономии Американского института предпринимательства, 17 июня прочел лекцию в Москве о том, что будет с населением Земли в 2035 году. Перед лекцией профессор Эберштадт рассказал Slon о том, на что может быть похоже наше будущее, в чем состоят главные проблемы, которые придется решить России и миру в ближайшие 20 лет, и что будет, если нам не удастся их решить.
Николас Эберштадт
– Сегодня население Земли уже больше 7,2 млрд человек, хотя совсем недавно, в конце 1990-х годов, оно было на треть меньше. Растет не только численность, но и темп: мы размножаемся с ускорением. В исследовании ООН 2010 года есть три сценария развития событий: высокий, по которому к 2035 году нас будет около 9 млрд человек, средний – что-то около 8,5 млрд, и низкий – если нам посчастливится уложиться в цифру 8 млрд. Какой вариант вам кажется наиболее вероятным?
– Правдоподобнее сейчас выглядит средний сценарий, и этим летом ООН выпустит скорректированный прогноз. То есть некоторое время общая численность человечества продолжит расти, и только внезапное потрясение, катастрофа может остановить этот процесс. Вопрос, на который наука пока не имеет ответа: сколько детей будет принято заводить в будущем? У социологов никогда не было инструмента для таких предсказаний. Учитывая это, рассуждения о численности населения через 50 лет – из области научной фантастики, потому что невозможно предсказать, сколько детей будут заводить те, кто сами еще не родились. А вот прогнозы на 20 лет вперед имеют смысл, потому что с размерами семей в такой перспективе больше определенности. Также все будущие пенсионеры уже живут сегодня, как и все будущее работоспособное население уже родилось. Поэтому я и даю лекцию о рубеже 2035 года.
– И каковы, на ваш взгляд, самые важные тенденции в этом обозримом будущем?
– Это в первую очередь взрыв медицинских технологий и следующие за ним рост качества здоровья и продолжительности жизни. Второй тренд – это глобальное уменьшение размеров семей. Сегодня около половины человечества живет в обществах, где детей не хватает для поддержания устойчивой численности, и этот тренд постоянно усиливается. Таким образом, в ближайшие годы мы будем видеть, что население в некоторых областях планеты будет расти очень быстро, например в Африке к югу от Сахары, и там количество рабочей силы будет максимальным, а в других странах, напротив, население будет стареть, трудоспособного населения – не хватать.
– Вы говорите о развитых странах?
– Да, но не только. Странная, контринтуитивная закономерность состоит в том, что общество стареет не из-за роста продолжительности жизни, а из-за уменьшения семей. Так что речь не только о развитых странах, но и о тех, где маленькие семьи с одним-двумя детьми становятся нормой, – это Китай и другие страны Юго-Восточной Азии, некоторые страны в Латинской Америке и Карибском бассейне. Все это еще развивающиеся страны, но уже стремительно стареют.
– Это интересно, потому что есть такое клише, что на Ближнем Востоке, например, и в Средней Азии семьи очень многодетные. В будущем все изменится?
– Уже меняется. В среднем одна женщина в Иране двадцать пять лет назад рожала семерых детей за свою жизнь, сегодня – в среднем двоих. Это не исключение: все страны с самым стремительным падением рождаемости относятся к мусульманскому миру.
– И какова главная причина этого падения?
– Очевидно, дело не в социально-экономическом росте. Ключевая причина – это не рост благосостояния, образованности или контрацепции, а такой фактор, как желательное количество детей в семье, как его оценивают женщины. Во всем мире рождаемость больше всего коррелирует именно с этим представлением женщин об идеальном составе семьи. Другой вопрос, что именно определяет это представление. Ментальность в арабском мире в этом смысле меняется драматически. Англии и Франции понадобилось сто лет для того, чтобы прийти к такому снижению рождаемости, какое произошло в арабских странах за последние десять лет!
– В Китае, который вносит наибольший вклад в рост численности населения, есть законы, ограничивающие численность семей. Насколько эффективны такие меры?
– Это очень противоречивая и важная тема. Очевидно, это ужасное нарушение прав некоторых людей, однако сложнее сказать, насколько это помогает регулировать численность. В Китае она растет стремительнее, чем во многих странах, где нет подобных ограничений. В Гонконге и Тайване, например.
– В школе на уроках географии нас учили, что уровень образования обратно пропорционален рождаемости. Теперь, когда Китай становится все более и более богатой и образованной страной, это приводит к снижению рождаемости там? Или это исключение из школьного правила?
– Это не такая уж строгая зависимость, чтобы называть ее правилом. Известно, что выпускники университетов в Африке заводят больше детей, чем менее образованные европейцы. Культура все же важнее, тут нет железных законов.
– Каким образом может быть решена проблема старения населения и надвигающегося недостатка трудоспособных людей в обществе?
– Взрывной рост уровня здравоохранения в развитых странах ведет к увеличению не только продолжительности жизни, но и пенсионного возраста. Сейчас негласный договор в развитых странах таков, что если человек остается активным и здоровым до глубокой старости, то он тратит эту часть жизни на путешествия и развлечения. Я не могу придумать для этого ни логического, ни экономического обоснования. Если общественный договор изменится и активный пожилой возраст будет использоваться более эффективно, то это бы поспособствовало процветанию общества.
– Вряд ли такая идея будет популярной у населения.
– Ну, по-разному. В Греции действительно никто не хочет работать в старшем возрасте, а в Нидерландах или Швеции работать в старости – уже вполне окей.
– До какой именно старости?
– Следите за развитием событий! Сейчас речь идет о людях 65–70 лет, но чем дальше, тем больше будет двигаться эта граница. Если мы будем жить в среднем до 90 лет, почему бы не работать до 75?
– В Японии уже очень многие пересекают 90-летний рубеж.
– Именно, и там самый высокий пенсионный возраст. Однако там другая проблема, которой нет в большинстве развитых стран: у японцев аллергия на иммиграцию. Отсюда резкое падение рабочей силы в последние 25 лет.
– В России иммиграция – тоже вопрос болезненный, многие мои соотечественники реагируют на мигрантов со смесью фобии и аллергии. С точки зрения науки чем и насколько иммиграция может быть опасна для общества?
– В нашей стране есть миф, что Америка – это страна иммигрантов, так что у нас отношение к проблеме особое.
– Тем не менее инициатива Барака Обамы по упрощению натурализации нелегальных мигрантов получила очень острую и противоречивую реакцию.
– Намерения были, безусловно, гуманистическими. Вопрос в том, как это будет работать. Побочным эффектом президентского решения будет то, что этот вопрос поляризует общество. С реформы здравоохранения Obama-care, которая пыталась сделать медицину доступнее, мы помним, что решения, которые поддерживает лишь одна партия, не могут быть благополучными. То же здесь: вместо того, чтобы заручиться поддержкой демократов и республиканцев, он просто выпустил президентский указ. Очевидно, у такого решения будет много оппонентов.
– Хорошо, если говорить в целом, какими могут быть последствия иммиграции, не только для Америки?
– Тут весь вопрос в том, может ли общество ассимилировать приезжих, включить их в экономику и культуру. Почти в каждой развитой стране именно иммиграция отложила кризис, так как иммигранты работают, они молоды, они платят налоги и так далее. Однако если не получается ассимилировать, то это вызывает проблемы. Так что тут каждая страна должна посмотреть на себя в зеркало и спросить себя: достаточно ли я хороша для того, чтобы принимать иммигрантов.
Если посмотреть на мусульман, иммигрирующих в Европу, вы увидите, насколько разным может быть опыт ассимиляции. Индонезийцы в Голландии – очень хорошая история, никаких проблем. Марокканцы в Бельгии – куча проблем. В Британии очень интересно, потому что мусульмане из Индии ассимилировались отлично, из Бангладеш – тоже вполне, а Пакистанцы уже не так хорошо. Почему такая разница? Я не знаю. Но очевидно, это значит, что успех ассимиляции зависит не только от принимающей стороны.
– Российские противники иммиграции как раз говорят о том, как в Западной Европе арабские народы не ассимилируются, ходят в хиджабах, говорят на своем языке и множат преступность.
– Однако опыт Европы с мигрантами куда более благополучен, чем опыт России. В Америке, кстати, мы почти не тратим деньги на специальные программы по ассимиляции. Идея простая: приезжайте, учите язык и идите работать. Считается, что приезжие сами будут стараться влиться в жизнь общества. Оно, конечно, не всегда так, но тем не менее.
– Опыт в ассимиляции какой страны мог бы быть полезен для России?
– В России тоже весьма уникальная ситуация, учитывая по сути колониальный опыт Российской империи и затем Советского Союза, вероятно, было бы уместно сравнивать с Великобританией. Однако важную роль в британской истории успеха сыграл английский язык, на котором свободно говорит большинство приезжих. Популярность русского языка за пределами страны после коллапса СССР резко стала снижаться. И это, конечно, мешает приезжим без языка встраиваться в общество. Поэтому, конечно, очень важно развивать русский язык и среди приезжих, и в самих соседских государствах, из которых поток мигрантов особенно велик. Ну и, конечно, в Британии важную роль сыграли гражданское общество, права человека, демократия, культура – все это иммигранты с удовольствием впитывают.
– Если говорить о демографии, в некотором смысле в России особое положение: население стареет, как в развитых странах, а продолжительность жизни не растет и может начать сокращаться в кризис, как в развивающихся. Экономический кризис, в свою очередь, приводит, например, к тому, что накопительную часть пенсий замораживают не первый год. Учитывая старение населения и сокращение рождаемости, это значит, что моему поколению в среднем в старости будет не очень-то на что жить. Есть ли в мире другие примеры, когда государство испытывает одновременно проблемы и развитых, и развивающихся стран, и как их решают там?
МОСКВА, 28 апр — ПРАЙМ. Жизнь после коронавируса в России обязательно наладится, будет сделано все, чтобы это произошло как можно скорее, заявил президент РФ Владимир Путин.
«Сейчас каждый наш, пусть даже не большой, но все-таки реальный успех, тем более, каждая спасенная жизнь укрепляет нашу надежду, уверенность в победе над эпидемией. Мы заставим ее отступить. Жизнь обязательно наладится, и в наших силах сделать так, чтобы это произошло как можно скорее. Чтобы мы не только преодолели нынешние испытания и невзгоды, но и создали надежные условия для будущего развития», — сказал Путин на совещании по вопросам противодействия распространению коронавируса в регионах РФ, трансляцию которого вел телеканал «Россия 24».
По его словам, выбор в пользу экономического развития в России в период пандемии коронавируса вместо жизней людей — дикость и варварство.
«И еще об одном нравственном моральном выборе, который стоит перед нами сейчас: в мире в целом, а порой и у нас в России звучит мысль, что в первую очередь нужно думать об экономике, о материальном благополучии, и это, конечно, очень, очень важно. Но что в этой связи предлагается: предлагается, по сути, идти вперед, перешагивая через все и через всех, ни на кого и ни на что не оглядываясь, по сути, не брать в расчет риски, связанные с эпидемией. И просто как можно быстрее отменить все ограничения, а если кто-то может заболеть, то пусть заболеет, останется инвалидом или даже умрет — значит, такова его судьба. Словом, предлагается закон естественного отбора, где каждый за себя», — сказал Путин.
Он напомнил, что «из истории и мировой литературы мы знаем, что в первобытные времена стариков, больных детей, ослабевших людей просто бросали ради выживания всего племени».
«Наверное, тогда просто не было иного выхода, но мы живем в XXI веке, и скажу прямо: те, кто сейчас предлагает пожертвовать людьми, оставить их на произвол судьбы, по сути, призывают к дикости и варварству», — заключил президент.
Меры поддержки экономики со стороны государства будут постоянно дополняться, власти помогут бизнесу сохранить рабочие места, окажут помощь тем, кто потерял работу, заверил глава государства.
По итогам совещания по вопросам противодействия распространению коронавирусной инфекции в регионах РФ Путин обратился к гражданам и отметил, что сейчас главное — это человеческие жизни.
«Мы всё обязательно поправим и наверстаем. Одолеем этот коронавирус и со спокойным сердцем все вместе поднимем экономику, укрепим благосостояние, обязательно поддержим тех, кто потерял работу, достаток, кому сейчас непросто. Подставим плечо пострадавшим предприятиям, поможем им сохранить рабочие места, снова встать на ноги», — добавил Путин.
«Такие меры поддержки со стороны государства будут постоянно дополняться и расширяться», — подчеркнул глава государства.