Первое облучение. Романтическое
Испытания испытаниями, а жизнь шла своим чередом под аккомпанемент испытаний термоядерного оружия.
Я в испытаниях непосредственно не участвовал. В то время я служил освобождённым секретарём комсомольской организации эксплуатационно-технического батальона – в\ч 61657. Мои комсомольцы обеспечивали жителей городка электричеством и теплом (ЛЭП тогда ещё не было), питьевой водой, канализацией, технической водой для полива зелённых насаждений. Весь день я находился на рабочих местах наших специалистов, вникал в условия работы и быта, выходил к командирам и начальникам с предложениями по улучшению. Выезжал на площадки «Ш» и «Г». Опытное поле и первые объекты подземных испытаний тоже обеспечивались нашими солдатами посредством дизельных электростанций.
Вечера были заняты организацией собраний и культурных мероприятий. Редко выпадал свободный день да и вечер то же.
7 августа как раз оказался свободный вечер и я решил его посвятить женщине. Незадолго до этого я познакомился с новой официанткой Юлей, появившейся в городской столовой. Что поделаешь, участь офицеров – знакомство с официантками и парикмахершами, да ещё с медсёстрами. Других в закрытых гарнизонах не держали.
Юля приглянулась мне с первого взгляда. Миловидная, среднего роста, плотненькая, с грудью привлекательной формы, угадывающейся под униформой работницы пищеблока. Вываливать грудь наружу в то время было не в моде.
Мы уже кое-что знали друг о друге. Она с малолетним сыном приехала на работу с алтайского края, получила комнату в семейном общежитии на Степной. Через двор от нашего офицерского общежития. Что бы пресечь надежды, я представился женатым. Жена учиться в институте в Харькове и приедет после окончания. На самом деле, девушка в Харькове была, но вопрос о женитьбе с ней ещё не обсуждался. Известие о жене её не оттолкнуло, наоборот она ещё теснее стала приближаться ко мне, так что я постоянно чувствовал на своём локте её грудь. Стало понятно, что девушка истосковалась без мужской ласки и с мальчишеским гусарством я думал что мой долг хотя бы временно восполнить образовавшуюся пустоту в её бытии. Да и самому получить удовольствие.
В тот вечер я поужинал часов 6 вечера. По дороге в столовую услыхал звук очередного взрыва, посмотрел на юг и увидел вдали, медленно расплывающееся чёрное облако. Картина развития облака отличалась от привычной для воздушных ядерных взрывов. Подумал, наверное, наземный. И сразу же забыл в предвкушении встречи с понравившейся девушкой. Во время ужина мы договорились встретиться после окончания её работы и погулять. Был буден и ни кино, ни других развлечений не предстояло. Да других, кроме торжественных собраний с обязательным концертом художественной самодеятельности и танцев под военный оркестр не бывало.
После 20 часов я встретил Юлю возле столовой на углу Советской и Ленина , мимо первой гостиницы и штаба мы прошли на набережную. Постояли, любуясь просторами Иртыша. А любоваться , как видно на фото, было чем. Затем ,спустились к воде, скрытые разросшимися у стенки набережной кустами, бросились в объятия друг к другу.
Произошло первое знакомство наших тел, слегка разделённых летней одеждой. Жарко дыша, Юля извивалась в моих руках с удивительно сосредоточённым выражением лица. Чувствовалось, что такого сближения ей мало. Но где нам уединиться? В её комнате сын, да и злопыхатели соседи. В офицерское общежитие приводить женщин было не принято. Нравы блюли дежурные, сами жёны старших офицеров. Причём, блюли с подозрительной ревнивостью. Когда объятия стали невыносимы, мы их разомкнули и медленно, взявшись за руки, пошли по берегу вниз по течению. Дошли до тропинки, которая по склону обрыва вывела нас на прибрежную террасу в районе Пионерского парка.
Пионерский парк, который растянулся вдоль берега от старого Дома офицеров до пожарной части, был по вечерам ,обычно не обитаем. По утрам в нем делали зарядку прикомандированные, жившие во второй гостинице, днём в него воспитатели водили на прогулку детишек, для них там был даже построен фонтан или бассейн. Правда, воды в него забыли налить. Поэтому получился некий бетонный манеж. На его ограждение мы и присели.
Продолжилось наше интимное знакомство. Ласки становились всё откровенней и настойчивей. Когда возбуждение стало невыносимым, мы одновременно встали и прошли в глубь кустов серебристого лоха. На малюсенькой лужайке я расстелил предусмотрительно прихваченную плащ-накидку, мы присели на неё и быстро освободили себя от лишнего, что мешало продолжению ласк.
Когда мы слились в то единство, что называется не «мужчина и женщина», а каким то одним словом, которое ещё предстоит создать, Юля охватила меня ногами и сомкнула их на моей пояснице. Я ухмыльнулся про себя – живым мне отсюда не выбраться!
Наши движения всё ускорялись и увеличивали размах. И вот, Юля вздрогнула, глубоко вздохнула и ещё сильнее сжала меня в объятьях рук и ног. Завершилось и моё возбуждение, но хотелось продлить это состояние. Вдруг послышались чьи то шаги. Пришлось поспешно привести себя в порядок и сесть на приличествующем расстоянии друг от друга.
Когда шаги удалились, мы молча встали, поблагодарили друг друга лёгким поцелуем и, не спеша, поплелись в сторону нашего жилья. Возле дверей Юлиного дома попрощались. Слова прощания, пожалуй, были единственными словами за эту встречу. Да и не нужны были слова. Мы знали зачем встречаемся, что произойдет и чем закончится эта встреча.
Возвратившись в общежития я застал своих » сожителей» притихшими и растерянными.
— Ты где был?
— А что случилось?
— По радио объявили, что в связи с осложнением метеорологической обстановки необходимо закрыть окна и двери и не выходить из помещений до особого распоряжения.
Надо же, а я не знал и гулял, правда, укрывшись плащ-накидкой.
Друзья понимающе ухмыльнулись.
Что же случилось? Оказалось что опыт «Луна-2», заключавшийся в учебно-боевом пуске оперативно-тактической ракеты с термоядерной головной частью, получился не удачным. Вместо воздушного взрыва на высоте 300 м произошёл наземный взрыв с соответствующими последствиями. Облако взрыва, содержащее частицы почвы, загрязнённые радиоактивными продуктами взрыва, поднялось на высоту нескольких километров и со скоростью ветра на соответствующих высотах двинулось в сторону нашего городка и далее на Алтай, высыпая по пути радиоактивный след.
По современным оценкам, я на свой голый зад мог получить дозу от 30 до 250 мЗв или, по принятым в то время единицам измерения дозы, 3-25 бэр.
Регулярная армия считается одним из основных типов бюрократии в истории человечества, а социологи считают организацию военной службы моделью эффективного администрирования и координации огромного количества человек. Но именно в этой среде тотального учета каждой воинской единицы в СССР произошел случай, не имеющий аналогов в мире: с 1942 по 1952 год Наркомат обороны, Генеральный штаб, штабы нескольких фронтов и военных округов не подозревали о существовании фиктивной военно-строительной части, сформированной дезертировавшим с передовой помощником начальника инженерной службы 2-го стрелкового корпуса Николаем Павленко.
С 1942 по 1952 год Минобороны, Генштаб, штабы нескольких фронтов и военных округов не подозревали о существовании фиктивной воинской части, сформированной дезертиром. До сих пор остается открытым вопрос, как это могло произойти в условиях тотального учета каждого подразделения.
Павленко родился в 1908 году в селе Новые Соколы Иванковского района Киевской области, где его отец владел несколькими мельницами. В 1930 году советские власти «раскулачили» зажиточную семью и сослали в Сибирь. За два года до этого Павленко покинул родительский кров и тем самым избежал участи своих близких. Несколько лет он работал в Белоруссии строителем-дорожником в «Главдортрансе», после чего поступил на инженерно-строительный факультет Белорусского государственного политехнического института. При этом Павленко скрыл свое происхождение из репрессированной семьи. Когда после запроса институтских кадровиков в Иванковский район над второкурсником нависла угроза разоблачения, он спешно уехал из Минска в неизвестном направлении.
В 1935 году Павленко объявился в городе Ефремове Тульской области, где оформился бригадиром в дорожно-строительную организацию. Но через некоторое время его задержали по подозрению в регулярных приписках и хищении стройматериалов. В СИЗО он попал в поле зрения сотрудников госбезопасности НКВД. Они предложили подследственному «помочь органам в разоблачении антисоветского заговора» в областном стройуправлении. Тот согласился и дал «показания» о контрреволюционной деятельности инженеров учреждения Волкова и Афанасьева. После этого Павленко освободили и помогли устроиться на одно из предприятий Главвоенстроя. На новом поприще Павленко, обладающего большим опытом дорожных работ, поначалу назначили прорабом, вскоре он стал старшим прорабом, а затем ему доверили должность заведующего стройучастком. О его роли осведомителя НКВД в коллективе, разумеется, не знали.
Содержание
«Миссия» выполнима
На пятый день войны, 27 июня 1941 года, главвоенстроевец Павленко, мобилизованный в армию, был назначен помощником начальника инженерной службы 2-го стрелкового корпуса в Западном особом военном округе. В ходе тяжелых оборонительных боев под Минском и дальнейшего отступления корпус понес огромные потери и 24 июля 1941 года обескровленные части были выведены в район Гжатска (ныне г. Гагарин Смоленской области). Новое назначение Павленко получил весной 1942 года: в отдел аэродромного строительства штаба формирующейся 1-ой воздушной армии Западного фронта. Но Павленко с предыдущего места службы убыл, а на новое не прибыл. Вместе с ним исчезла и грузовая машина с шофером Щеголевым.
А вскоре Павленко и Щеголев появились в г. Калинине (ныне г. Тверь). В свое время после бегства из Минского политеха бывший студент некоторое время обретался в областном центре и работал в местной артели «Пландорстрой». Он успел обзавестись здесь мгочисленнными знакомствами, и некоторые из них теперь удалось востановить. Кроме того, отыскались бывшие артельщи в г. Клин Калининской области и подмосковном Солнечногорске. Павленко поделился с наиболее доверенными приятелями и знакомыми своим планом – создать фиктивную военно-строительную организацию и под ее прикрытием брать государственные подряды и на этом хорошо заработать. Идея казалась сообщникам Павленко невыполнимой, но тот без колебаний приступил к ее реализации.
Название для «воинской части» – Управление военного строительства (УВС) – придумал сам Павленко. В те дни «управление» состояло из нескольких человек, угнанной Павленко и Щеголевым автомашины и пары лошадей и повозок. Прежде всего Павленко начал обзаводится поддельной годарственной атрибутикой – круглыми печатями, уголковыми штампами и различными бланками. Несколько тысяч бланков за определенную мзду удалось подпольно изготовить в городской типографии. Вариативные печати с надписями «Управление военного строительства», «Управление военных работ», «Участок военно-строительных работ», а также штампы искуссно вырезал аферист Людвиг Рудниченко, примкнувший к Павленко. В дальнейшем он участвовал в изготовлении поддельных паспортов, служебных удостоверений и других документов. Не составило труда и обмундировать сообщников, которым Павленко «присвоил» офицерские и сержантские звания: местная барахолка была наводнена форменной одеждой. Были также налажены связи с некоторыми работниками швейной фабрики имени Володарского и Калининской облпромкооперации. Для «штаба» приспособили пустующее здание на тихой улочке.
На фронте легче затеряться, чем в тылу
Легализация павленковцев в составе Красной армии проходила на удивление гладко. Когда Павленко предпринял рискованную попытку явиться в областной военный комиссариат с просьбой направлять на службу в УВС солдат нестроевой службы, выписанных из госпиталя № 425 ФЭП-165 (фронтовой эвакопункт) после выздоровления, военком без околичностей подписал отношение, подготовленное «начальником УВС» и заверенное фальшивой печатью. Вскоре в самозванном управлении начали появляться солдаты и сержанты, в самом деле проходившие службу в Красной армии. А из военной комендатуры города в УВС направляли «для прохождения дальнейшей службы» военнослужащих, отставших от своих частей.
Первый договор подряда на строительные работы УВС заключило с тем же эвакопунктом. Здесь не обошлось без взятки начальнику пункта военврачу Биденко. Удавалось получать заказы на выполнение дорожных и строительных работ и от гражданских властей разрушенного войной города. Деньги переводились на счет УВС, открытый в местном отделении Госбанка на основании фиктивных документов. Они шли на питание рядового состава и денежное довольствие «офицерам», а львиная доля – в карман Павленко и его приближенных. При этом так называемый начальник УВС не скупился на подкуп должностных лиц военной и гражданской администрации.
Ближе к концу 1942 года Павленко все чаще начал задумываться над дальнейшей судьбой «управления». Он понимал, что не числящейся в списках частей Вооруженных сил СССР военно-строительной организации легче затеряться на фронте, чем в тылу. С другой стороны, Павленко не хотелось, чтобы его «воинство» оказалось в непосредственной близости от переднего края. Но у предприимчивого «полковника» уже выстраивались в голове далеко идущие планы, связанные с намечающимся переломом в ходе войны в пользу СССР, и он успешно разрешил возникшую дилемму. Осенью 42-го, когда был расформирован Калининский фронт, Павленко удалось добиться «прикрепления» УВС (теперь уже УВР – управление военных работ) к 12-му району авиационного базирования (РАБ) – тыловой структуре 3-й воздушной армии. А полевые аэродромы, как известно, устраивались на удалении от линии фронта и постоянно переносились вслед за наступающими наземными войсками. На пути до границы СССР люди Павленко заработали в освобожденных районах по договорам около миллиона рублей.
Павленковцы, чья численность к концу войны уже достигала 300 человек, продвигались вслед за воздушной армией до Восточной Пруссии. Управление, обросшее парком строительной техники и автотранпорта, занималось оборудованием взлетно-посадочных полос, укрытий для самолетов и блиндажей для летчиков, подъездных дорог. Трудились на совесть: Павленко качество работы контролировал жестко. Но в деятельности павленковцами, большую часть которых составляли уголовники, дезертиры, лица, укрывавшиеся от мобилизации, собранные под флаг фиктивной военной части, была и другая сторона.
Грабить – не строить
Как позже установит следствие по уголовному делу Павленко и его ближайших помощников, на заключительном этапе войны на территории Польши и Германии под легендой сбора трофейного оружия (в ход пускались фальшивые предписания и удостоверения) павленковцы занимались грабежами имущества. Всего, как удалось установить, у немецкого населения было отобрано около 80 лошадей, не менее 50 голов крупного рогатого скота, большое количество свиней, около 20 грузовых и легковых автомашин, до 20 тракторов и автотракторных прицепов, а также большое количество электромоторов, мотоциклов и велосипедов, радиоприемников и аккордеонов, швейных машинок, ковров, охотничьего оружия, муки, сахар и круп. Часть награбленного тут же реализовывали в соседних районах за золотые украшения и другие ценности. Когда информация о бесчинствах павленковцев начала просачиваться за пределы УВС, Павленко устроил показательный «суд» над тремя мародерами. На суде он пытался этот факт истолковать в свою пользу. «В целях укрепления дисциплины по моему приказанию, – сказал он, – были расстреляны Коптев, Михайлов и еще один – фамилии не помню…»
Но в суде было доказано, что грабежи осуществлялись по указанию Павленко. Он же организовал вывоз материальных ценностей в СССР. «Полковник» сумел договориться с представителями Управления вещевого и обозного снабжения Красной Армии и советской военной комендатуры города Штутгарт о выделении эшелона из 30 железнодорожных вагонов – якобы для возвращения «личного состава части» со строительной техникой на родину. На самом деле в теплушки загрузили целый гурт коров, табун лошадей, несколько легковых автомашин, 10 грузовиков, 5 тракторов, мотоциклы и другую технику, большое число мешков с сахаром, крупами и мукой. По пути домой в Польше и Белоруссии были распроданы несколько трофейных грузовиков и тракторов, 12 коров, около 20 лошадей. В качестве расчетной единицы павленковцы предпочитали золото. Реализация награбленного продолжилась в населенных пунктах Калининской области и Тульской областей.
Похищенное также использовалось для подкупа должностных лиц, Так, Тульскому облвоенкому Рижнёву «подарили» трофейную легковую машину за содействие в размещении «части» в Щекинском районе. Когда почти все вывезенное из Германии имущество было распродано, Павленко решил «демобилизовать» личный состав и ликвидировать УВС. В 1946 году в торжественной обстановке он раздал всем подчиненным денежные премии (на счету организации к тому времени накопилось около 3 млн рублей и более полумиллиона Павленко держал наличными), кроме того, многие получили часть «трофейного» имущества. Затем «отец-командир» вручил правительственные награды. Еще в Германии, как вспоминал старший следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР Сергей Громов, принимавший участие в расследовании этого уникального уголовного дела, Павленко составил наградные листы почти на всех участников лжевоенной организации, а начальник района авиационного базирования подполковник Цыплаков, с которым у «полковника» сложились взаимовыгодные отношения, выхлопотал у вышестоящего командования более двухсот орденов и медалей для аэродромных строителей. Себя Павленко наградил тремя орденами.
К тому времени Павленко уже обзавелся семьей, приобрел в Калинине дом и вернулся в артель «Пландорстрой», где единодушно был избран руководителем. Но неуемная натура дельца помешала ему усидеть на месте: в 1948 году он решил вернуть свое детище — военно-строительную организацию — к жизни в мирных условиях.
На след фиктивной в/ч вывели облигации госзайма
Осенью 1952 года в приемную заместителя председателя Совета Министров СССР Клима Ворошилова пришло письмо из города Львова от некоего Ефременко, который, по его словам, работает вольнонаемным «на строительном участке Управления военного строительства № 1». Он жаловался на то, что руководители собрали с вольнонаемных деньги на приобретение облигаций государственного займа, но самих облигаций выдали на меньшую сумму. Письмо направили для проверки в военную прокуратуру Прикарпатского военного округа. Факт мошенничества с ценными ликвидными бумагами подтвердился, но проверка показала, что военно-строительная организация, возглавляемая инженер-полковником Павленко Николаем Максимовичем в войсках округа не числится, о чем следователи и сообщили в Главную военную прокуратуру.
В ГВП, в свою очередь, запросили у Минобороны сведения о дислокации и подчиненности военно-строительной части, именуемой «УВС». Из министерства поступил обескураживающий ответ: такой организации в штате Вооруженных сил нет. Возникло предположение, что на территория приграничного военного округа строится особо секретный военный объект, но в Министерстве госбезопасности официально заверили прокуратуру, что никакого отношения к указанной строительной организации не имеют. А ответ из МВД на запрос Главвоенпрокуратуры гласил, что гражданин Павленко Николай Максимович числится во Всеюзном розыске по подозрению в хищении в 1948 году из кассы калининской артели «Пландорстрой» 339 326 рублей.
После допроса рабочих и служащих львовского «строительного участка УВС-1» и выемки всех документов была установлена дислокация «штаба» фиктивной воинской части – столица Молдавской ССР Кишенев, а затем – и строительных участков на Украине, в Молдавии, Белоруссии, Литве, Латвии и Эстонии. Штаб в Кишиневе ничем не отличался от штабов воинских частей Вооруженных сил. Ворота с красными звездами, несение караульной службы, пост № 1 у «знамени части», проведение по распорядку дня боевой подготовки и политзанятий. В ходе операции в Кишиневе были изъяты 9 автоматов, 21 карабин, 3 ручных пулемета, 19 пистолетов и револьверов, 5 гранат и более 3000 патронов, 13 круглых печатей и штампов, множество фальшивых паспортов, служебных удостоверений, бланков.
В задержании организаторов и участников аферы, масштабы которой поражали, участвовали чекисты и оперативники правоохранительных органов этих республик, а к расследованию подключались прокуратуры многих регионов СССР и ведомственные надзорные органы. Всего в течение 14 ноября 1952 года по всей стране были задержаны более 300 человек, из них около 50 так называемых офицеров, сержантов и рядовых. Залегшего на дно Павленко арестовали 23 ноября. В уголовном деле есть словесный портрет «полковника», сделанный одним из арестованных: «Он среднего роста, фигура полная, почти толстая, носит очки с черной отделкой, волосы седые, голова бритая, глаза карие, живот большой». Ордер на арест Павленко за № 97 подписал заместитель министра госбезопасности Молдавской ССР подполковник ГБ Семён Цвигун, в будущем – заместитель председателя КГБ СССР. При обыске в кабинете Павленко нашли новенькие погоны генерал-майора, это звание он намеревался «присвоить» себе в ближайшее время.
Парк УВС насчитывал 32 автомобиля, 6 тракторов, 2 экскаватора. Уголовное дело начало пополняться материалами с грифом «Совершенно секретно», в которых перечислялись десятки «предприятий и организаций, вступивших в хозяйственные отношения со строительными участками УВС-1». Среди них – тресты «Львовуголь» и «Западшахтострой», Золочевское шахтоуправление министерства угольной промышленности Украины, СМУ-2 треста «Белхладстрой» министерства мясной и молочной промышленности Белоруссси, Кишиневский винзавод «Гратиешты», Тираспольский винзавод, УНР-193 министерства строительства предприятий машиностроения и многие другие заказчики.
Установлено, что в общей сложности преступниками только за период с 1948 по 1952 год было заключено с государственными учреждениями и ведомствами 64 договора на общую сумму более 38 миллионов рублей. Счета УВС-1 были открыты в 21-м отделении Государственного банка СССР, через которые были обналичены более 25 млн рублей. Большая часть этих денег осела в карманах Павленко и его подельников.
Расследование также установило, что на территории Молдавской ССР группа Павленко привлекла к своей деятельности министра пищевой промышленности Цуркана и его заместителей Азарьева и Кудюкина, первого секретаря Тираспольского горкома партии Лыхваря, секретаря Бельцкого горкома Рачинского (их дела были рассмотрены на заседании Бюро компартии Молдавии: заместители министра были уволены, партийные функционеры отделались выговорами). Среди тех, кто был втянут Павленко в орбиту преступной деятельности, в деле фигурируют также представители Минобороны и МВД, военные комиссары и военпреды предприятий, чиновники банковских учреждений и командиры воинских частей.
Следствие по уголовному делу № 0098-53, разбухшего до 146 томов, велось в течении 2 лет, обвинительное заключение было передано в военный трибунал Московского военного округа. Судебное разбирательство, начавшееся 10 ноября 1954 года, заняло 5 месяцев. За это время два адвоката главного фигуранта дела были увезены в больницу с инфарктом. Павленко и ближайшим подельникам (всего 17 человек) инкриминировали преступления, предусмотренные статьями 58-7 (подрыв экономической мощи государства), 58-10 (антисоветская агитация и пропаганда) и 58-1 (контреволюционная деятельность) УК РСФСР, но по двум последним статьям суд оправдал Павленко.
Оглашение приговора длилось несколько недель и завершилось 4 апреля 1955 года. В нем, в частности, указывалось, что «как по тяжести совершенных преступлений, так и неискренности перед судом подсудимый Павленко снисхождения не заслуживает, и по его делу смягчающих обстоятельств не усматривается». Павленко по совокупности совершенных преступлений был приговорен к высшей мере наказания – расстрелу, с конфискацией лично принадлежащего ему имущества. Остальные подсудимые были приговорены к лишению свободы на сроки от 5 до 20 лет с поражением в правах и конфискацией имущества. Вольнонаемные работники, не посвященные в истинную подоплеку УВС, уголовному преследованию не подвергались.
В соответствии с действовавшим на тот момент законом приговор в отношении всех осужденных по статье 58-7 являлся окончательным и кассационному обжалованию не подлежал.
Семья Павленко, как вспоминала его дочь Алла, получила извещение о смерти с прочерком в графе «Причины смерти». Дочь вспоминает отца всегда в светлых тонах, а сын Олег обсуждать эту тему неизменно отказывался.
«Я очень много сделал для Победы…»
На суде Павленко не признал себя виновным в подрыве экономической мощи государства «Я очень много сделал для Победы…» – говорил он. Эту точку зрения разделяет и экономист Марк Массарский, который в 2009 году заявил: «Я думаю, что если выносить экономический вердикт, то он должен быть таким: «Невиновен!» Более взвешенно подошел к оценке деятельности Павленко военный судья в отставке Вячеслав Звягинцев, который, не отрицая, что УВС много и хорошо строило, обратил внимание на серьезные общеуголовные преступления, совершенные Павленко: «Конечно, же, он преступник с точки зрения закона».
До сих пор остается открытым вопрос о том, почему стало возможным десятилетнее существование фиктивной воинской части. Военный эксперт, бывший сотрудник органов госбезопасности Дмитрий Окунев считает, что Павленко – агент НКВД, и обращает внимание на то, что строительный отряд получил стрелковое оружие именно с разрешения органов госбезопасности под предлогом охраны дорожных рабочих УВС на Западной Украине от нападений бандероцев. Другие исследователи этой истории утверждают, что Павленко умел убедить окружающих в том, что строительство дорог – прикрытие, основная, стратегическая, деятельность его УВС строжайше засекречена. Эту версию должно было подкреплять наличие в управлении «особого отдела», который возглавлял Юрий Константинер, свояк Павленко.
Военным следственным отделом Следственного комитета Российской Федерации по Власихинскому гарнизону окончено предварительное следствие по уголовному делу в отношении военнослужащих по контракту младшего сержанта в/ч 74400 Михеева А.И. и ефрейтора в/ч 16605 Родионова Д.И., обвиняемых в совершении каждым преступления, предусмотренного п. «б» и «в» ч. 2 ст. 335 УК РФ.
Установлено, что младший сержант Михеев А.И. с 31.05.2014 проходил военную службу по контракту в в/ч 74400 в должности курсанта. В эту же воинскую часть был командирован для прохождения общевойсковой подготовки военнослужащий по контракту в/части 16605 ефрейтор Родионов Д.И., а также военнослужащие по контракту в/ч 52168 (Республика Таджикистан, г. Нурек) прапорщик Каримов Л.Х. и сержант Кодиров З.А. для прохождения обучения по специальностям младших командиров.
В период службы и нахождения в командировке в в/части 74400 младший сержант в/части 74400 Михеев А.И. и ефрейтор в/части 16605 Родионов Д.И. в соответствии со ст. 33-36 Устава внутренней службы ВС РФ согласно занимаемым должностям и по воинским званиям в отношениях старшинства и подчиненности с военнослужащими в/ч 52168 прапорщиком Каримовым Л.Х. и сержантом Кодировым З.А. не состояли.
22.08.2014 около 22 часов младший сержант Михеев А.И. вместе со своими сослуживцами — курсантами роты сержантов в/ч 74400, в том числе и ефрейтором Родионовым Д.И., в кладовой казарменного расположения роты сержантов в/ч 74400 стал распивать спиртные напитки. Употребив спиртное, Михеев А.И. вспомнил, что 07.08.2014 прапорщик Каримов Л.Х. и сержант Кодиров З.А. отказались выполнить его требования проследовать на завтрак в столовую вместе с другими курсантами в/ч 74400, и за это решил наказать их.
С этой целью младший сержант Михеев А.И., действуя умышленно, группой лиц совместно с ефрейтором в/части 16605 Родионовым Д.И., с целью унизить честь и достоинство военнослужащих в/части 52168 прапорщика Каримова Л.Х. и сержанта Кодирова З.А., являющихся таджиками по национальности, желая показать свое превосходство над ними, грубо нарушая уставные правила взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности, примерно с 23 час. 10 мин. 22.08.2014 до 2 час. 23.08.2014 в спальном расположении казармы в/ч 74400 избивали прапорщика Каримова Л.Х. и сержанта Кодирова З.А., неоднократно нанося им удары руками и ногами по лицу и другим частям тела, причинив последним физическую боль, унизив их честь и личное достоинство.
В ходе предварительного следствия обвиняемые Михеев А.И. и Родионов Д.И. вину в инкриминируемых им деяниях признали в полном объеме.
19.01.2015 уголовное дело после утверждения обвинительного заключения военным прокурором Власихинского гарнизона направлено в 94 гарнизонный военный суд для рассмотрения по существу.
ВОИНСКОЕ ДОЛЖНОСТНОЕ ЛИЦО
ПРИЗНАНО ВОЕННЫМ СУДОМ
ВИНОВНЫМ В МОШЕННИЧЕСТВЕ,
СОВЕРШЕННОМ ОРГАНИЗОВАННОЙ
ГРУППОЙ, В РЕЗУЛЬТАТЕ КОТОРОГО
ГОСУДАРСТВУ ПРИЧИНЕН КРУПНЫЙ
УЩЕРБ НА СУММУ БОЛЕЕ 1 МЛН РУБЛЕЙ
Доказательства, собранные военным следственным отделом СК России по Власихинскому гарнизону, расценены судом, как достаточные для признания бывшего начальника железнодорожной базы в/ч 25624 (г. Белгороод-22) подполковника Жирова А.А. виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ (мошенничество, совершенное организованной группой).
В ходе предварительного следствия и судебного разбирательства установлено, что в 2009-2011 годах Минобороны РФ в лице начальника управления государственного заказа МО РФ и ООО «СК «Ростъ» в лице генерального директора Платонова А.Н. заключили государственные контракты № 05/2009, № 1349/11 и № 1350/11, на общую сумму 4 281 510 руб. на выполнение работ по проведению единой технической ревизии, капитальному и деповскому ремонту железнодорожного подвижного состава войск 12 ГУ МО РФ, в том числе в интересах в/ч 25624.
В в/ч 25624 за техническое состояние, своевременное обслуживание и ремонт спецвагонов, локомотивов, железнодорожных путей и транспортных средств отвечал подполковник Жиров А.А.
В период с декабря 2009 года по ноябрь 2011 года, в рамках исполнения вышеуказанных государственных контрактов ремонт внутреннего оборудования 25 вагонов войсковой части 25624 не производился. Однако Платонов А.Н. и подполковник Жиров А.А., действуя умышленно, группой лиц по предварительному сговору, а Жиров А.А. и с использованием своего служебного положения, оформили и подписали документы, содержащие заведомо ложные сведения о якобы произведенных работах внутреннего оборудования данных вагонов. В результате противоправных действий Платонова А.Н. и Жирова А.А. на счета ООО «СК Ростъ» Министерством обороны России необоснованно было перечислено 1 368 706, 97 руб., чем государству причинен материальный ущерб на указанную сумму в особо крупном размере.
В ходе судебного заседания суд удовлетворил гражданский иск заявленный представителем Минобороны России и постановил взыскать с Жирова А.А. 1 363 706 руб. 48 коп.
В ходе предварительного следствия и судебного заседания Жиров А.А. виновным себя в совершенном преступлении признал полностью и в содеянном раскаялся.
Приговором 94 гарнизонного военного суда от 28 января 2015 года Жиров А.А. признан виновным в совершении указанного преступления. С учетом признания обвиняемым своей вины, его деятельного раскаяния и других смягчающих обстоятельств Жирову А.А. назначено наказание в виде лишения свободы на срок 3 года условно, с испытательным сроком в 2 года.
А.А. Домнич,заместитель руководителя
военного следственного отдела
СК России по Власихинскому гарнизону,
подполковник юстиции