Медико-социальная экспертиза не продлила инвалидность 51-летнему москвичу Сергею Кузьмичёву. У мужчины целый ряд заболеваний, самое серьёзное из них — прогрессирующий остеопороз, из-за которого у Сергея несколько переломов позвоночника. Он с трудом передвигается по дому и практически не покидает свою квартиру, в которой живёт один. Пенсия по инвалидности была его единственным источником дохода. В бюро МСЭ оперативно прокомментировать ситуацию не смогли, однако стало известно, что 12 апреля к Кузьмичёву должна приехать выездная комиссия, чтобы оценить его состояние.
- RT
«В инвалидности отказано»
Сергею Кузьмичёву 51 год. Это невысокого роста, очень худой, бритый налысо мужчина. Одет в старый спортивный костюм. Выглядит он значительно старше своего возраста, говорит с некоторым трудом, по квартире передвигается, держась за стены или на костылях. Вставать или садиться ему тяжело: после таких «упражнений» мужчине требуется ещё пара минут, чтобы отдышаться и восстановить равновесие.
«У меня всегда слабое здоровье было, — признаётся Сергей. — Но в 2015-м полный обвал пошёл. Выяснилось, что у меня остеопороз III—IV степени. Я сначала просто боли испытывал и с трудом передвигался. А потом сходил к врачу, так тот снимки сделал и за голову схватился — сказал, что у меня переломы позвоночника в четырёх местах».
С 2015 года болезнь активно прогрессировала. Сергей получил ещё два перелома грудного и поясничного отделов позвоночника. По его словам, при остеопорозе кости ломаются даже от кашля. С работы Сергею пришлось уволиться, живёт он один, и помощи ему ждать не от кого.
В злополучном 2015 году со всеми справками и диагнозом он отправился в бюро №69 Медико-социальной экспертизы в Москве. Там, по его словам, он встретил врача Кирьянову, которая признавать его инвалидом отказалась.
«Она только рукой махнула, мол, остеопороз — ерунда, — расстраивается Сергей. — Я жалобы писал, потом в СК обращался и прокуратуру. Только когда оттуда Кирьянова эта ушла, я смог к 2017 году всеми правдами-неправдами получить инвалидность III группы и пенсию».
Вся история борьбы за инвалидность у Сергея аккуратно разложена по папкам и файлам. В плане документов и знания своих прав мужчина подкован, он довольно детально описывает, в каких учреждениях наблюдался, в какие инстанции и когда обращался. В итоге именно упорство и дотошность позволили ему первоначально добиться статуса инвалида, что дало право на пенсию в 18 тыс. рублей и возможность вызывать к себе на дом социального работника.
Однако в декабре 2018 года Сергей пошёл продлевать инвалидность в бюро №76 МСЭ и получил отказ. В итоге уже четыре месяца Сергей живёт на средства, которые смог накопить за последние полтора года.
«Я тогда написал в бюро, что меня фактически обрекают на гибель, — говорит Сергей. — Я же ничего особого не прошу, только чтобы платили немного и, может, хотя бы паллиативную помощь какую-то оказывали. А мне и в этом отказывают. Фактически сказали: «Идите и умирайте».
Для повторного рассмотрения прошения об инвалидности Сергею требуется личное присутствие в медучреждении, однако самостоятельно добраться туда он уже не в состоянии.
До болезни Сергей работал на себя — закупал и развозил молочную продукцию для магазинов. Трудовую книжку он давно потерял и не восстановил. Работать из дома он также не может, даже за компьютером, — не позволяет зрение. Из-за отсутствия денег у него уже накопилось 54 тыс. рублей долга за жилищно-коммунальные услуги. Сейчас ему приходят уведомления с угрозами отрезать его от коммуникаций.
«Мама была для меня всем»
Сергей всю свою жизнь прожил с родителями. Он был очень привязан к маме и даже сейчас, спустя 12 лет после её смерти, с трудом говорит о ней в прошедшем времени.
«Я маму по-настоящему любил, — вспоминает Сергей. — Я решил посвятить свою жизнь ей. Она была моим другом, товарищем, советчиком. Мама была для меня всем. Я всегда о ней заботился, как и она обо мне в детстве. Когда её не стало, меня это сильно подкосило. Сейчас я со своими проблемами один на один — всех родственников после её смерти как сдуло».
Свою маму Сергей похоронил в её родной Тверской области, однако на самой церемонии не был и могилу после не навещал. По его словам, он просто заплатил похоронным агентам и уехал, а кладбище не посещает, потому что «помогать нужно, пока человек живой».
- RT
Через три года после матери умер и отец Сергея. С сестрой мужчина разругался и говорить о ней наотрез отказался. Друзей у Сергея никогда не было, свою семью заводить он тоже не пробовал. По его словам, он всегда был очень замкнутым и необщительным из-за логоневроза — с детства сильно заикался, речь давалась ему с трудом. Реальное общение ему заменяли книги и фильмы.
«Ну какая семья? — говорит Сергей. — Я двух слов связать нормально не мог. Только в 2015 году я победил заикание — пять лет по книжке работал упорно каждый день по специальной методике. И вот сейчас более или менее нормально могу говорить. А тогда меня и от экзаменов освободили, потому что устно отвечать не мог. Мама к кому только не водила, от знахарок до логопедов. Ничего не помогало».
Единственное окно в мир для Сергея — это маленькое радио на батарейках. Целыми днями он сидит и переключает радиостанции. На улицу он уже почти не выходит — в 2018 году выбирался из квартиры всего четыре раза. В этом году — лишь однажды.
По словам мужчины, из-за прогрессирующего остеопороза в будущем его ждёт полный паралич и он будет прикован к постели.
Из-за проблем со зрением книги он давно не читает. Телевизора у него нет, а интернетом, по его словам, он никогда не пользовался.
Пустой быт
Интерьер квартиры Сергея описать трудно, поскольку в помещении практически ничего нет — голые ободранные стены, старый паркет, диван, пара шкафов да стол с холодильником и плитой на кухне. По его словам, незадолго до болезни он планировал сделать ремонт и всю старую мебель выкинул, однако реализовать план не успел.
«Сейчас этот минимализм мне даже на руку, — говорит Сергей. — Пыль ничего не собирает и не мешает по стенкам передвигаться. А так только бы мешалось. У меня всё необходимое есть».
Минимализма Сергей вынужден придерживаться во всём. Бреется налысо, чтобы реже мыться. Ванной он не пользуется потому, что не может в неё залезть, поэтому просто вытирается губкой. Одежды у него тоже немного — несколько штанов с кофтами, носки и три пары старых тапок.
- RT
Питомцев у него тоже нет — когда-то была кошка, о ней напоминают разодранные обои. Но потом, по его словам, он пересмотрел взгляд на домашних животных и решил, что они ни к чему.
Окна в квартире плотно заклеены, длинная лоджия вдоль кухни и жилой комнаты остеклена и пустует. Сергей говорит, что должен поддерживать в квартире тепло, иначе он может простудиться из-за хронического бронхита. А простуда для него означает кашель, чреватый переломами.
Никогда не жаловался
Еду и всё необходимое Сергею приносят социальный работник Алексей Ворошилов и соседка по дому Ольга Андреева. Оба описали Сергея как очень скромного и принципиального человека.
«Два года назад ко мне он обратился, когда ему инвалидность не дали, — рассказала RT Ольга Андреева. — Он сильно сдал, конечно, за последние пару лет. Я ему продуктами помогала, лампочку вкрутить, вещи зашить. Я его с детства помню — он очень замкнутый был, немного аутичный. И сейчас помощь принимает, но очень ограниченно. Жаль, что его с инвалидности сняли, ему эти деньги очень нужны».
Холодильник у Сергея в квартире практически пуст — в нём лишь несколько упаковок творога. На плите стоит кастрюля с овсяной кашей. Соцработник Алексей Ворошилов рассказал RT, что предлагал Сергею купить и другие продукты, но тот из-за проблем с пищеварением отказывался.
«Он только творог и кашу ест, — рассказал Алексей. — Мандарины ему как-то купил, так ему плохо стало. Вообще, он очень скромный, вежливый. Сергей хороший человек».
О себе сам Сергей добавляет, что в жизни ничего плохого не делал, никогда не пробовал наркотиков, сигарет или алкоголя. Из-за слабого здоровья он привык воспринимать жизнь как путь постоянного преодоления.
- RT
«У меня хронические бронхит и гастрит, гломерулонефрит, атопический дерматит, в детстве ещё был логоневроз. Я никогда не жаловался, я не маменькин сынок. Все проблемы решал сам, ещё и другим помогал. Сейчас из-за остеопороза весь мой день — это борьба с болью. Я знаю, что скоро совсем слягу. Но я умею приспосабливаться к переменам. Многие, когда к ним приходит болезнь, не умеют перестроится. А я умею».