Почему Сибирь хочет отделиться от России
«Когда я бываю за границей, я никогда не говорю, что я — русская, только сибирячка. Отношение совсем другое. Да и вопросов по поводу моей монголоидной внешности не возникает, — рассказывает моя подружка Лена, бурятка по национальности. — Я и во время последней переписи населения так записалась». И не она одна. Даже глава Росстата Александр Суринов в 2011 году по горячим следам признал, что таких людей в Сибири оказалось много, и пообещал, что, если количество их и дальше будет увеличиваться, такую национальность, как «сибиряк», признают официально. Потом, правда, одумался и на эту скользкую тему больше не заговаривал. Но центробежные тенденции прослеживаются в Новосибирске, Красноярске, Тюмени и других крупных городах Сибири, в том числе и в моем родном городе Томске.
ЕВРОПА ПОСРЕДИ ТАЙГИ
Я уехала из Томска без малого десять лет назад. В моей памяти он остался городом утопающих в зелени деревянных домов с резными наличниками. Деревья были, а вот домов в уникальном стиле сибирского барокко почти не осталось. «Спалили! — отводили глаза томичи. — То ли строительные фирмы, позарившиеся на дорогую землю в центре, то ли сами жильцы, уставшие жить в домах а-ля «удобства на улице». Исторический облик города от этого, конечно, сильно пострадал, но взамен томичи получили жилье европейского качества, которое и не снилось населению Центральной России: 3-5-этажные домики из красного кирпича с французскими балконами, эркерами, зимними садами, альпийскими горками, фитнес-центрами, детскими площадками, кафешками, клубами, образующими кондоминиумы для среднего класса в центре. Коттеджные поселки с живыми изгородями и ажурными заборчиками по колено — для тех, кто побогаче. Высотные микрорайоны — эконом-класса.
Помогло, конечно, празднование 400-летия, под флагом которого местное руководство выбило из федерального бюджета значительные средства и (вещь небывалая по нынешним временам) не растащило их под шумок, а пустило на реконструкцию города. Именно тогда в Томске построили набережную с фонтанами и клумбами, по которой теперь томичи каждый вечер совершают променад. Отреставрировали то, что осталось от исторического центра. Хотели было по примеру Европы сделать его пешеходным (депутат местной думы Борис Мальцев и по сию пору не оставляет идеи превратить центральный проспект Ленина в местные Елисейские Поля), но федеральные деньги к этому времени закончились и вопрос повис в воздухе к великому облегчению автомобилистов.
«Без машины в Сибири никуда: ни на фазенду поехать, ни ребенка в секцию отвезти, ни на природу выехать, ни на концерт в Новосиб съездить, ни на Байкал в отпуск смотаться», — убеждает меня подружка Ленка, со всей дури давя на газ своей серебристой «Субару». Неудивительно, что машин в городе становится все больше, — две на семью в принципе уже норма. А семьи в Сибири большие.
С начала нулевых Томск переживает небывалый всплеск рождаемости — с 10,7 до 14,5 новорожденного на тысячу населения, если говорить сухим языком цифр. В реальности же складывается впечатление, что все женщины в возрасте от 18 до 49 лет либо беременны, либо с младенцем на руках. Те, у кого был один ребенок, завели второго, те, у кого двое детей, — третьего… «Город очень комфортен для проживания с детьми. С одной стороны, он достаточно большой, чтобы не было скучно (в настоящее время население Томска составляет 524 300 человек. — Ред. ), с другой же — здесь все под рукой: школы, кружки, секции. И самое главное — очень спокойно. Обрати внимание: дети до сих пор играют во дворах без присмотра взрослых», — рассуждает Даша, преподаватель одного из томских вузов. «Заняться людям нечем, вот и рожают, — психолог Елена настроена не столь оптимистично. — Здесь же срабатывает эффект необитаемого острова: до ближайшего города Новосибирска как в Европе до соседнего государства. Городская среда, конечно, комфортна. Кафе, клубы, смешные памятники, концерты, выставки. Но когда видишь это все изо дня в день, на стенку хочется лезть от подобной стабильности. Думаешь: почему у нас каждая уважающая себя фирма заводит штатного психолога? Не от хорошей жизни…»
ХИПСТЕРЫ СИБИРИ
О том, что во внешне благополучном Томске не все ладно, становится ясно во время очередного митинга несогласных. Массовым его при всем желании не назовешь — на раскаленной добела площади топчутся от силы 100 человек, половина из которых — журналисты, пришедшие данное мероприятие освещать.
«Это вовсе не означает, что томичи такие социально неактивные. Наоборот, у нас в последнее время и волонтеры появились, и целое движение «Переезжай в Томск 3.0» завелось, хипстеры и то есть. Просто… — репортер Дима тщательно подбирает слова. — Мы же тут живем по принципу «до царя далеко, до Бога высоко». Где Москва, а где Томск? Уже выросло целое поколение людей, которые никогда не были ни в столице, ни за Уралом. Для них Россия — пустой звук. Нет, тут я не прав! Не пустой звук, а страна, которая относится к нам как к колонии! Москвичи качают наши нефть и газ, а на нас, сибиряков, им наплевать!»
Заслышав эти слова, протестующие, до этого мирно бродившие вокруг, в мгновение ока пробуждаются от летней дремы и подключаются к беседе: «Это же немыслимо, что творится с бюджетом: мы отдаем центру уже 85% денег, собираемых в регионе, а взамен — пшик!» «Посмотрите, какие зарплаты у нефтяников и газовиков — от 100 тысяч и выше. У нас профессор университета столько не зарабатывает, сколько рядовой оператор на вышке». «В советские времена государство хотя бы платило северные надбавки, спонсировало восстановление здоровья на курортах, а сейчас сдохните вы в этой Сибири, и весь разговор». Толпа отвечает одобрительным гулом.
Пожалуй, тема независимости Сибири — единственная, которая находит живой отклик в сердцах томичей, и есть отчего.
НОВОЕ ОБЛАСТНИЧЕСТВО
Идея об отделении от России и о создании Соединенных Штатов Сибири возникла еще в XIX веке в кружке тогдашних томских интеллектуалов Николая Ядринцева, Григория Потанина, Серафима Шашкова. В 1863 году они опубликовали наделавшую много шума прокламацию «Сибирским патриотам», в которой открыто призывали сибиряков последовать примеру американцев и с оружием в руках добиваться независимости. Реакция со стороны царского правительства последовала незамедлительно — мятежных сибиряков сослали… в европейскую часть России.
Сразу после Февральской революции 1917-го в Сибири начинаются разговоры о том, что сейчас идеальное время, чтобы отделиться от России. В мае сторонники независимости собираются в Иркутске. Общественные организации со всей Сибири образуют конфедерацию, которая в августе принимает постановление об автономном устройстве региона. Но Гражданская война спутывает эти планы. По иронии судьбы, большевики и белогвардейцы сходятся в одном: независимости Сибири не бывать!
Следующее возрождение сибирского областничества приходится на годы перестройки. В 1989 году в Томске создается комитет «Сибирь», который ратует за создание Сибирской Конфедерации в составе СССР. Однако Советский Союз вскоре приказывает долго жить. Тут же в Томске появляется Партия независимости Сибири (ПНС), которая начинает требовать полного и безоговорочного отделения Сибири от России. Первым шагом в этом направлении является создание межрегиональной ассоциации «Сибирское соглашение», в которую входят главы всех сибирских регионов. Предполагается, что она должна стать координационным центром для создания Сибирской республики. Однако региональной элите не удается договориться между собой. Центральная власть щедро раздает своим сторонникам преференции. Ввод войск в Чечню ясно показывает, что федеральный центр намерен с оружием в руках защищать единство и неделимость страны.
Мировой кризис 2008 года и последовавший за ним экономический спад приводят к тому, что все большее количество людей за Уральским хребтом внезапно начинает осознавать себя сибиряками.
ПРОБЛЕМА ЛОГИСТИКИ
«Главная проблема нашей страны — логистика. С одной стороны, Россия очень сильно растянута в пространстве, транспортные же связи между регионами хиреют день ото дня. С другой стороны, Россия растянута во времени: Москва, Санкт-Петербург и другие крупные города живут в постиндустриальном мире, а Кавказ, к примеру, до сих пор пребывает в феодализме. Неравномерное развитие вкупе со слабыми связями — бомба замедленного действия, ставящая под сомнение будущее страны как единого государства», — профессор из Института прикладной математики им. М.В. Келдыша РАН, доктор физико-математических наук Георгий Малинецкий знает, о чем говорит: он сценарии этого самого будущего с помощью специальных алгоритмов просчитывал, и оно далеко не радужное. Ситуация в Томске эту гипотезу подтверждает.
«У меня трое детей, которых я не могу элементарно вывезти летом на юг! — молодая мать Надежда в сердцах всплескивает руками. — РЖД пользуются тем, что они монополисты, и каждый год в два раза повышают цены на проезд. Купе из Томска до Москвы, к примеру, стоит уже 14 тысяч на человека. Самолет чуть дешевле: если подсуетиться и заранее купить билеты, можно улететь за 7-8 тысяч в один конец, но детские авиабилеты стоят почти столько же, сколько и взрослые. Во времена нашего детства билеты дотировало государство. Мои родители-нефтяники без проблем могли на выходные мотнуться из Стрежевого в Москву на концерт. Мои же дети столицу нашей родины не видели и, скорее всего, не увидят. Мне проще на две недели свозить их в Турцию или Китай: все удовольствие — 12 тысяч на брата по программе «Все включено».
Другой вопрос, что Надиной зарплаты в Томске и на это не хватает. Цены здесь примерно такие же, как в Москве. Зарплаты же существенно ниже — 30-40 тысяч считаются очень хорошими деньгами. Больше получают только нефтяники и газовики, но их в университетском городе не так уж и много.
ЛЮДИ БУДУЩЕГО, НО БЕЗ БУДУЩЕГО
Вроде бы у города очень неплохой научно-образовательный потенциал: 9 своих вузов, 14 филиалов, 15 НИИ, 6 бизнес-инкубаторов, Томский научный центр. Вот только в родном городе молодые специалисты в области высоких технологий найти себе применение не могут и в массовом порядке уезжают за рубеж.
Местные власти о проблеме прекрасно осведомлены и даже пытаются ее решить. Последний по времени «проект века» предусматривал создание в Томске особой технико-внедренческой зоны — этакой Силиконовой долины на российский лад. И вопрос вроде бы даже был решен положительно. Под это дело Томск получил большой транш на строительство северной и южной площадок, международного аэропорта и современных дорог. Но в последний момент российский инновационный центр было решено строить поближе к Москве, в Сколково, где он по сию пору и пребывает в полузачаточном состоянии в виде стелы, сообщающей всем желающим, что вот здесь, в этом чистом поле, как пить дать будет город-сад. Вопрос же с томскими инноваторами так и повис в воздухе. Молодые ученые посмотрели на все это дело и принялись паковать чемоданы.
ДОЛОЙ НЕОКОЛОНИАЛИЗМ!
«Вполне логично, что люди, волей обстоятельств вынужденные жить и работать в Сибири или просто не желающие отсюда уезжать в метрополию, с которой у них не осталось никаких связей, пытаются определиться, кто они есть, — мой приятель-социолог Денис пытается как-то осмыслить то глухое недовольство в адрес федерального центра, которое буквально разлито в воздухе. — Если Сибирь — равноправная часть России, то почему Москва относится к ней как к колонии, не вкладывая никаких денег в развитие региона и людей, в нем проживающих. Если же мы всего лишь сырьевой придаток, то возникает закономерный вопрос: а не проще ли самим продавать свое сырье? Посмотри на Норвегию, как она поднялась благодаря нефти!» Денис все больше воодушевляется. Люди за соседними столиками в кафе, где мы сидим, начинают заинтересованно поглядывать в нашу сторону. «И не надо говорить, что мы получим одно полуфеодальное государство взамен другого. В Томске, между прочим, проворовавшегося мэра Макарова посадили на 12 лет, что-то я не припомню таких случаев в Москве и Питере! Да и не будем мы вечно торговать нефтью и газом. С нашим научным потенциалом и нефтяными деньгами и без зажравшихся московских чиновников и олигархов, вывозящих капиталы из страны, сможем реально развивать инновационную экономику. Все уехавшие с большим удовольствием вернутся домой, если им предложат работу и достойную зарплату. Вернулись же китайские ученые в КНР, когда их позвали!»
* * *
Разумеется, пока что все это одни разговоры. Этакое извечное российское брюзжание на кухне или в соответствии с новейшими веяниями времени за чашкой кофе в кафе. Но их становится все больше, как и людей, которые в графе национальность уверенно пишут «сибиряк».
Москва — Томск — Москва
«Мир новостей»
— Я считаю, что есть мифологемы, которые начались с Потанина, «почвенников». Но они, отцы-основатели, говорили не об отделении Сибири от России, а об особых правах Сибири. Что касается настоящего времени, то я не вижу опасности возникновения сепаратистской ментальности, потому что здесь нет особой этнической общности. То, что во время переписи какое-то количество граждан назвали себя сибиряками — это мельчайшая степень ментальности, это скорее фронда. Проявление общей ментальности — то, что вся Сибирь считает, что Москва относится к ней как к колонии. И в действительности экономические реалии таковы — к нам относятся как к колонии, выкачивая ресурсы, выстраивая систему налогообложения. Сейчас обсуждали идею создания госкорпорации по развитию Сибири и Дальнего Востока, но опять же не для людей, а для выкачивания ресурсов. А настроения, мне кажется, ограничиваются требованием перераспределения ресурсов в пользу Сибири. Надо, ребята, делиться по-человечески.
В то же время определенное отличие от жителей средней полосы России у нас, конечно, есть. Нет этнокультурной общности, но люди даже экономически не образованные все равно представляют себе, что происходит. Сырьевой поток идет на Запад. Для того чтобы возник сепаратизм, надо хотя бы идеологически подвести под него экономическую базу. А сибирские территории очень разные. Нефть и газ Сибири — это по большому счету Ханты-Мансийский автономный округ, который никаким сепаратизмом не страдает. У них с бюджетом все отлично. А что осталось в Томской области? Кроме этого реальная политическая ситуация никак не стимулирует сепаратистские настроения. Даже в 90-е годы, когда регионы были «высосаны», сепаратистские настроения региональных элит были экзотическими. В элитных группах их просто нет.
— По данным различных исследований, сибиряки себя с россиянами большей частью не ассоциируют. И причина этого видится в территориально-пространственном устройстве Сибири. Насколько этот фактор влияет на формирование сибирского мышления?
— Такое явление есть. Оно действительно обусловлено нашими знаменитыми российскими просторами. Но когда говорят российские просторы — это на самом деле сибирские просторы. Мы остро чувствуем, что физически находимся очень далеко от центра принятия решений. Каждая область отдельно ощущает себя очень далекой от Москвы. Горизонтальные связи в силу гигантских сибирских расстояний минимальны! Чтобы доехать до Иркутска… да быстрее попасть в Москву! Сел в самолет и через четыре часа ты там, а в Иркутск нужно ехать двое суток на поезде. Но именно эти очень слабые межрегиональные связи тоже не позволяют говорить о сибирском сепаратизме. Не может быть сепаратистской, например, одна Томская область. Для того чтобы говорить о возникновении сильного явления, ставшего мощным политическим фактором, на который власть уже не могла бы не обращать внимания, нужна серьезная межрегиональная кооперация. А ее нет. Нет еще и потому, что в свое время связи раздробили и уничтожили введением федеральных округов. Ту же Тюмень взяли и «приделали» к Уралу…
Кстати, кое-что познается в сравнении. Наверное, можно говорить об уральском сепаратизме. И у меня такое чувство, что он в свое время был гораздо мощнее, когда в 1993 году Эдуард Россель объявил о создании Уральской республики, когда вводили уральские франки… Но у них географическое положение для сепаратистских настроений более выгодное. И экономика на Урале для сепаратизма более выгодна. Почему-то все говорят о сибирском сепаратизме, но уральский, если прикинуть, более опасен даже чисто гипотетически. У нас каждая область, каждый сибирский регион одинаково плохо относится к Москве. Но фактически никак не относится к соседу. В общее настроение это недовольство не сливается.
— Но возможны ли какие-то изменения в этом направлении?
— Конечно, возможны. Есть несколько факторов. Если начнет свою работу госкорпорация, то регионы, которые в нее попадут — Томск, слава богу, не попал, потому что у нас ресурсов сравнительно мало, — и их местные элиты будут крайне недовольны, народ начнет роптать. Все это будет способствовать росту определенных настроений. Но такие вещи должны вырасти. Сегодня, на мой взгляд, это все еще на маргинальном уровне развивается. Не в уничижительном или ругательном смысле, а в том, что это не мэйнстрим. Но если посмотреть, любые мощные течения всегда сначала были маргинальными. Пока в обозримой перспективе, на пять-десять лет, я не вижу ничего, что могло бы подвигнуть нас к сепаратизму.
Если взять Томскую область с ее достаточно странным положением и количеством вузов, то здесь сепаратистская идеология может возникнуть только в Томске. Как теоретики мы могли бы выступать провозвестниками сепаратизма. Но Томск не обладает нефтью и газом. Это ХМАО. Все, что у нас есть — это Сибирский химический комбинат, Томский нефтехим и университеты. Вся промышленность по сравнению с тем же Уралом фактически ничего из себя не представляет. И кстати, по опросу «Левада-центра», огромное количество людей заявили, что они думают о возможности покинуть Сибирь. Результат подчеркивает сложившееся раздражение. Отношение метрополия–колония жутко раздражает, но не вызывает какого-то противодействия, активного желания что-то изменить. Людям в Сибири свойственно экономить усилия — просто возьмем и уедем. Это всем видно. Наши бизнесмены переезжают на Юг и создают там землячества. Один наш томский бизнесмен уехал в Краснодар, купил себе гостиницу и возглавляет там общество «Сибиряки Юга». Там уже целая диаспора сибирская. И я думаю, процесс депопуляции будет продолжаться.
— Есть ли выход из данной ситуации?
— Выход только один — не надо думать, что мы можем сохранить сеть населенных пунктов, которая была при советской власти. Я сам из Чаинского района (Томская область. — Ред.), но это безумие — пытаться удержать людей в деревнях. Когда кто-то стонет о вымирании малых деревень… Ну иди, сам там поживи. Это ужас! Такое же безумие пытаться реализовывать какую-то программу массового переселения, потому что это тоже совок. Выход один — создавать цепь достаточно крупных городов, которые будут доступно соединены между собой, вкладывать туда деньги. Когда появятся такие узловые пункты, между которыми человек сможет свободно передвигаться, тогда никаких проблем не будет.
Фото .com
Президент Владимир Путин два года назад поставил задачу сделать российский Дальний Восток привлекательным регионом с высоким уровнем жизни. Однако особых успехов на этом пути пока не видно. Дальний Восток остается абсолютным лидером по числу недовольных ситуацией в регионе граждан. Почти три четверти дальневосточников заявили фонду «Общественное мнение» (ФОМ) о своем недовольстве условиями жизни.
«Наша магистральная задача – повысить привлекательность Дальнего Востока. Это значит достойное жилье, качественное здравоохранение, транспортная доступность, современные школы, детские сады и ясли.
Словом, нужно создавать условия, чтобы сюда приезжало как можно больше трудолюбивых, талантливых, образованных людей», – призывал два года назад президент Владимир Путин заседание президиума Госсовета во Владивостоке. «На первый план выходит задача повышения уровня жизни людей. Он должен не только достичь среднероссийского, а в перспективе и как можно быстрее превысить этот уровень. Очень важно добиваться таких позитивных перемен, которые реально почувствуют люди, живущие в дальневосточных регионах», – объяснял президент.
Однако социологические опросы показывают, что реальных перемен дальневосточники особенно не наблюдают. По крайней мере 73% респондентов из Дальневосточного округа заявили ФОМ, что недовольны положением дел в своем регионе. Для сравнения: средний по стране уровень недовольства условиями жизни в своем регионе равен 53%. Довольны положением дел у себя лишь 24% дальневосточников. Тогда как по стране в целом этот показатель составляет 40%.
Второе место по уровню недовольства занимает Сибирский федеральный округ. Здесь довольны положением дел в регионе лишь 27% жителей, а недовольны – 66%.
«В Сибири и особенно на Дальнем Востоке социальное напряжение растет, так как люди там больше чем где бы то ни было ощущают несправедливость: при кажущемся богатстве этих регионов «сливки» с освоения ресурсов уходят федеральному Центру, а надежды на развитие социальной инфраструктуры, повышение доходов и уровня жизни не оправдываются, несмотря на громкие лозунги», – отмечает старший аналитик компании «БКС Премьер» Сергей Суверов. Он не исключает, что дальнейший рост недовольства может заставить власти оставлять больше ресурсов регионам. «Стабилизации численности населения не произошло из-за «чемоданных» настроений жителей Сибири и Дальнего Востока, поскольку многие из них стремятся уехать в центр и на юг России», – говорит Суверов.
Список причин для недовольства у дальневосточников, как у всех россиян, немаленький. Сегодня на первом месте по частоте упоминаний оказалась дороговизна коммунальных услуг. На это указывают в среднем по стране 46% респондентов. А на Дальнем Востоке на эту проблему указывают 50% жителей.
Низким уровнем пенсий, пособий и стипендий недовольны в среднем по стране 34% респондентов. А на Дальнем Востоке – 40%. На неудовлетворительное состояние жилищно-коммунального хозяйства в среднем по стране указывают 18% опрошенных, а на Дальнем Востоке – 28%.
«В Дальневосточном федеральном округе (ДФО), который занимает 36% территории России, проживают порядка 6 млн человек. Несмотря на миллиардные вложения в развитие Дальнего Востока, почти 40% его жителей подумывают о переезде в другие регионы. Сначала на Дальний Восток переселили людей и обеспечивали за счет внешних источников, поскольку сам регион полноценно обеспечить себя не может. Но со временем, когда вложений стало меньше, местные жители оказались отрезаны от многих благ», – напоминает доцент Российского экономического университета им. Г.В. Плеханова Ольга Лебединская. По ее словам, Сибирский и Дальневосточный округа совершенно справедливо высказывают озабоченность дороговизной ЖКХ, так как именно в этих округах самый низкий номинальный и фактический уровни возмещения населением затрат за предоставляемые услуги.
«Жители восточных регионов страдают от низкой обеспеченности жильем, медициной, образованием, от нерешенных проблем транспортной доступности. То есть все то, что обеспечивает качество жизни, находится в «красной» зоне и не компенсируется большой заработной платой», – говорит Лебединская. В большинстве восточных регионов зарплата выше среднероссийского уровня. Так, например, в Республике Саха это более 66 тыс. руб. в месяц. В Магаданской области – более 81 тыс. руб., на Сахалине – более 82 тыс. руб. «На первый взгляд очень неплохая заработная плата, но при том уровне цен, который существует в этих регионах, и высокой инфляции, реальная заработная плата оказывается не такой привлекательной.
Причины недовольства жителей восточных регионов объясняются в том числе и низкой эффективностью госуправления. Еще в 2015 году госпрограмма «Социально-экономическое развитие Дальнего Востока и Забайкалья» была признана самой неэффективной: она была реализована на 45,5% при финансировании в 33,6 млрд руб., напоминает эксперт.
Относительно высокий уровень недовольства населения условиями жизни в своем регионе – это в целом не новость для России. Регулярные опросы ФОМа на тему региональных проблем показывают, что население не особенно радовалось жизни и в докризисные тучные годы. Так, например, в 2003–2006 годах средний уровень недовольства находился выше 50%. Удивительным можно считать разве что тот факт, что самые довольные россияне проживают в Северо-Кавказском округе. В этом округе говорят об удовлетворенности жизнью в регионе 51% жителей.
«Дальний Восток – это не только огромная территория, но и достаточно суровые климатические условия. Отставание по ключевым социальным показателям в дальневосточном макрорегионе копилось годами. Это и ожидаемая продолжительность жизни, и смертность населения трудоспособного возраста, и уровень смертности в результате ДТП, и плотность автомобильных дорог и транспортной инфраструктуры. Так, расходы на логистику достигают 50% в себестоимости продукции. Высока доля ветхого и аварийного жилищного фонда, при этом темпы ввода нового жилья в 1,5 раза ниже среднероссийских», — объясняют представители Минвостокразвития РФ.
«Для устранения причин отъезда населения нужны серьезные меры. Сегодня Министерство РФ по развитию Дальнего Востока и Арктики ведет эту работу как в рамках планов социального развития центров экономического роста, так и в рамках национальных проектов. На это нацелена и национальная программа развития Дальнего Востока, одна из ключевых целей которой – повышение качества жизни людей на Дальнем Востоке до уровня выше среднероссийского», — объясняют чиновники. «Один из механизмов достижение этой цели – создание и модернизация социальной инфраструктуры в центрах экономического роста. Сегодня на Дальнем Востоке определено 58 таких центров. Они охватывают 6,6 млн человек, то есть 81% населения Дальнего Востока. Здесь до 2022 года будет реализовано 431 социальное мероприятие. Объем средств федерального бюджета до 2021 на реализацию мероприятий составляет 95,3 млрд рублей. В 2018 году уже построены и отремонтированы 6 школ, 3 больницы, 11 спортивных объектов, 17 объектов инженерной инфраструктуры. Еще 167 объектов планируется завершить в этом году», — сообщили «НГ» в Минвостокразвития. «Одним из ключевых направлений остается обеспечение дополнительных мер поддержки рождаемости. Так, семьи, в которых рождается первенец теперь будут получать единовременные выплаты в размере двукратной величины прожиточного минимума в регионе. При рождении второго ребенка — региональный материнский капитал в размере 135,9 тысяч рублей. В этом году единовременные выплаты должны быть предоставлены при рождении не менее 34 тысяч первенцев. Еще не менее 35 тысяч семей получат материнский капитал при рождении вторых детей. По инициативе Минвостокразвития и ряда регионов — Магадана, Чукотки, Якутии и Камчатки — внесены изменения в порядок распределения субвенций на обязательное медицинское страхование (ОМС) бюджетам территориальных фондов ОМС из федерального фонда ОМС. В настоящий момент принято постановление правительства, которое предусматривает увеличение верхней границы индекса бюджетных расходов, который фактически являлся дефлятором для перерасчета стоимости услуг каждого региона с 3 до 4,5. Принята пониженная ставка ипотечного кредита для семей, у которых родился второй и последующие дети. Ипотека под 5 процентов – только на Дальнем Востоке. Также проработан вопрос о возможности приобретения жилья на вторичном рынке в сельских населенных пунктах. Ожидается, что ежегодно этой помощью смогут воспользоваться 9800 семей. «Все это системные решения, направленные на изменение ситуации, в том числе миграционной, на Дальнем Востоке», — утверждают в Минвостокразвития.
